Владимир Обручев - Плутония. Земля Санникова
Оно спокойно паслось на берегу озера, захватывая пучки сладкого тростника и мелких хвощей своей большой пастью, размеры которой никак не соответствовали маленькой голове. При движении туловища щитки на спине делали небольшие взмахи, словно крылья.
— Точно крылышки амура! — прошептал Макшеев.
— Хорош этот амур юрского периода! — засмеялся Громеко. — Я никогда не мог себе вообразить, что могут существовать подобные страшилища.
— Этот страшный вид, щитки, шипы, бородавки разводы — все это средства для отпугивания врагов этого мирного и, вероятно, совершенно безобидного животного, — сказал зоолог, сделавший уже несколько снимков. — А как зовут этого амура? — обратился он к геологу.
— Это, конечно, стегозавр — самый оригинальный из того же отряда динозавров, к которому принадлежат и игуанодоны, и цератозавр, и виденный нами раньше трицератопс. В верхнеюрское время существовало несколько родов этих чудовищ, остатки которых были найдены в Северной Америке.
Наглядевшись на ящера, охотники произвели из своего убежища выстрел, отдавшийся эхом от скал, а затем хором закричали дикими голосами.
Испуганное животное опрометью бросилось бежать, переваливаясь, подобно иноходцу, причем спинные щитки ударялись друг о друга, издавая громкое хлопанье, словно кастаньеты.
Когда оно скрылось из виду, охотники вышли из своей засады, набрали воды из озера и побрели вниз по руслу к своему стану, предвкушая обед из жареного молодого игуанодона и отдых на берегу спокойного моря.
ОГРАБЛЕНЫ ДОЧИСТА
Но каково было их изумление, когда, выйдя из леса на берег моря, они увидели, что палатка исчезла.
— Мы, вероятно, ошиблись и вышли в другое место, — предположил Каштанов.
— Не может быть! — ответил Макшеев. — Мы только что перелезли через загородку, которую соорудили вчера в устье сухого русла вблизи стоянки.
— Верно. Но, в таком случае, где же палатка?
— А где все вещи?
— Где Генерал?
Пораженные путешественники побежали к месту, где должна была стоять палатка. На этом месте не было ничего: ни палатки, ни вещей, ни даже лоскутка бумаги. Остались только потухшее и остывшее уже огнище и отверстия в почве от вынутых палаточных кольев.
— Что это значит? — сказал Громеко, когда все четверо столпились у следов своего костра, на котором рассчитывали жарить игуанодона.
— Решительно ничего не понимаю, — упавшим голосом пробормотал Папочкин.
— Ясно, как день, что нас дочиста обокрали! — воскликнул Макшеев.
— Но кто, кто? — кричал Каштанов. — Ведь это могли сделать только разумные существа, а мы таковых не встречали на всем нашем пути с тех пор, как покинули “Полярную звезду”.
— Не могли же растащить наши вещи игуанодоны!
— Или стегозавры!
— Или плезиозавры!
— А не унесли ли их проклятые птеродактили в свои гнезда? — предположил Громеко, вспомнивший о приключениях своего плаща.
— Это невероятно! И палатку, и посуду, и постели, и всякие мелочи! Я не могу допустить с их стороны такого проявления ума и хитрости, — ответил Каштанов.
— А наши лодки? — воскликнул Макшеев.
Все побежали к окраине леса, где перед уходом в экскурсию спрятали в чаще лодки и весла. То и другое оказалось в целости.
— Мы оставили наш плот на берегу моря против палатки, — заявил Громеко. — А теперь он также исчез.
— Что же мы будем делать? — воскликнул зоолог, выражая общее недоумение. — Без палатки, без запасов и одежды, без посуды мы погибнем на берегу этого проклятого моря!
— Обсудим хладнокровно наше положение, — предложил Каштанов. — Прежде всего отдохнем и подкрепим свои силы; усталость и голодный желудок — плохие советчики. Мясо мы принесли с собой, разведем костер и поджарим его.
— И попьем водицы с сахаром! — прибавил Громеко, указывая на принесенную жестянку с водой и большой пук сладкого тростника.
Разложили костер, нарезали мясо кусочками, нанизали их на палочки и поставили к огню жарить. Усевшись вблизи костра, посасывая стебли тростника и запивая водой, продолжали обсуждение таинственного исчезновения палатки.
— Мы теперь в положении Робинзона на необитаемом острове! — пошутил Макшеев.
— С той разницей, что нас четверо и что у нас есть ружья и некоторый запас патронов, — заметил Каштанов.
— Нужно пересчитать их и расходовать крайне осмотрительно.
— В моей фляге стакана два коньяку, — заявил Громеко, носивший этот напиток, как врач, для экстренных случаев.
— А у меня в сумке маленький чайник, складной стакан и несколько заварок чая, — прибавил зоолог, не ходивший в экскурсии без этого запаса.
— Это хорошо! По крайней мере, можно будет изредка полакомиться чаем, — сказал Макшеев. — У меня в карманах, к сожалению, кроме трубки, табаку, компаса и записной книжки, нет ничего.
— И у меня также, если не считать наши молотки.
— Шашлык готов! — возгласил ботаник, следивший за палочками с мясом. Каждый взял свою палочку, и все принялись за еду. Но мясо не было посолено и не отличалось приятным вкусом.
— Придется поискать соли на берегу моря! — заметил Макшеев. — Нужно было хоть обмакнуть мясо в морскую воду.
Пока ели мясо, чайник зоолога вскипел, и каждому по очереди достался стаканчик чаю, подслащенного соком тростника. Напившись и закурив трубки, возобновили разговор о плане дальнейших действий. Все согласились, что нужно сейчас же начать преследование похитителей, выяснив направление, по которому они ушли с вещами.
— Нужно тщательно осмотреть ближайшие окрестности нашей стоянки, — предложил Макшеев. — Похитители могли прийти и уйти или по воздуху, как предполагает Михаил Игнатьевич и что мне кажется невероятным, или по воде, воспользовавшись нашим плотом, или по суше. Но до воды они также должны были идти по суше. Следовательно, если они не явились по воздуху, они оставили следы в ту или другую сторону от нашей палатки.
— Жаль, что мы сразу не подумали об этом, а бегали взад и вперед и могли уже затоптать следы похитителей!
— Вдоль утесов на восток пройти далеко нельзя, как мы убедились вчера, — продолжал Макшеев. — По руслу они тоже едва ли ушли: оно загорожено, и, кроме того, мы никого не встретили и подозрительных следов не видели. Следовательно, следы похитителей нужно искать или на самом берегу моря, или на запад вдоль этого берега.
— Совершенно верно! — заметил Каштанов. — Эти два направления наиболее вероятны.
— Итак, приступим к делу. Так как в отношении выслеживания я гораздо опытнее вас всех, — закончил Макшеев, — то я попрошу вас посидеть на месте, пока не изучу окрестности стоянки.
