Эрик Люндквист - Люди в джунглях
Хаджи Унус никогда ни цента ire брал взаймы, и никогда у него не было денег. Он никому не отказывал в помощи, если мог хоть что-нибудь уделить. Его двери были открыты для всех, и пока в доме была хоть горсть риса, любой мог прийти и сесть за стол. Самому хаджи Унусу, видно, некогда было есть — он худел день ото дня.
Болезнь изнуряла его сильное тело, на котором уже не было и намека на жир, остались только мускулы и жилы, словно желваки и струны под смуглой кожей.
— Береги себя, хаджи! — повторял я. — Возьми отпуск, отдохни недели две. Мы тебе оплатим!
Он взял отпуск и через две недели вернулся на работу еще более осунувшимся: день и ночь играл в карты.
— Отпуск — это не для меня, туан. Я не выдержал бы еще одной недели, — сказал хаджи Унус.
Это была чистая правда. Но и такую жизнь тоже нельзя было выдержать. Хаджи Унус сам загонял себя в могилу.
Я решил платить ему пять гульденов в день, может быть, немного уймется! Хаджи Унус стал работать напряженнее, чем когда-либо. Джаин всячески старался удерживать его, но это было просто невозможно.
Кончилось тем, что хаджи Унус свалился, и мы отвезли его в больницу.
— Ничего нельзя сделать, — сказал доктор. — Скоротечная чахотка.
Хаджи Унус пролежал два дня. Он кашлял, хрипел, но как будто немного окреп. А в день получки убежал из больницы и отправился в игорный притон.
Ночь, день и еще ночь он играл. На второй день уже опять нырял и вязал плоты. Без него работа не ладилась, и он решил наверстать упущенное.
Через несколько дней хаджи Унус погиб: нырнул с ротанговым канатом под огромный кряж — и не вынырнул. Товарищи вытащили на берег мертвое тело.
Многие искренне горевали; у этого человека не было ни одного врага.
— Он все отдавал людям и себя не жалел, — сказал Джаин. — А вот душу отдал Сатане. Да будет Аллах милостив к нему!
Игра — тяжелейший грех для мусульманина.
* * *Я очень хорошо помню Айшу. Она была яванка. Ее насильно привезли на каучуковую плантацию в Британском Северном Борнео. Вербовщики обманули Айшу и нескольких со подруг. Они предложили им поехать на три-четыре месяца в Сурабаю поработать там на фабрике, а вместо этого женщины попали в Тавао. Такие случаи бывают в Индонезии.
Айша только что вышла замуж. Муж разрешил ей поехать на заработки, чтобы поддержать их более чем скромное хозяйство. Она надеялась вернуться скоро, еще до начала уборки риса.
Очутившись на пароходе, Айша едва не сошла с ума от страха и отчаяния. К тому же в пути ее несколько раз изнасиловали.
Проработав два месяца на плантации, она познакомилась в Тавао с одним яванцем с Нунукана. Он взял ее с собой к нам на остров.
Они жили как муж и жена, но, когда яванец захотел продать Айшу товарищам, она ушла от него. Он пригрозил убить ее, если она не вернется. Тогда Айша попросила защиты у меня. Сари оставила ее у нас, и Айша с месяц жила в нашем доме. По вечерам она рассказывала про жизнь в родной деревне, про все невзгоды, какие выпали на ее долю с тех нор, как она покинула свой дом. Теперь Айша хотела накопить денег на обратную дорогу и чтобы еще хватило купить сава́ — клочок земли, когда она приедет домой к мужу.
Айша была женщина не глупая и к тому же смелая. Она решила стать проституткой, ибо уже убедилась, что выходить замуж здесь, на Нунукане, сплошное безумно. Так никогда не вырвешься отсюда.
Дело совсем не в пристрастии к мужчинам, напротив, я подозреваю, что она презирала нашего брата. Холодное сердце и трезвый ум подсказали Айше ее выбор.
Она была темнокожая и круглощекая; ее молодое тело было наделено животной силой и красотой. Айша хвасталась Сари, что может за один вечер отдаться пяти мужчинам. На первых порах мужчины были от нее без ума и платили ей любую цену. За два-три месяца она набрала золотых брошей чуть ли не на тысячу гульденов.
Вскоре Айша завоевала славу самой честной женщины на Нунукане. Она не пыталась обмануть мужчин, влюбить их в себя и каждому обещала лишь несколько часов любви. Они могли купить ее тело, но ею никогда не обладали. Себя Айша сохраняла в чистоте для своего мужа на Яве. Что из того, что загрязнялось тело, — его всегда можно отмыть водой.
— Но ведь тебе за такую жизнь грозит вечная кара. Разве ты этого не знаешь? — спросила Сари.
— Знаю. Кара — так кара. Зато, когда я вернусь, моему мужу будет хорошо. Мы купим сава́, нам никогда больше не придется голодать.
Маленькая Айша была тверда как кремень. И она всем сердцем любила своего мужа, который, верила она, ждет ее с тревогой и волнением.
Конечно, Айша заболела. Я отвез ее в больницу в Таракан.
— С первым же пароходом отправляйся на Яву, — сказал я ей, когда она через месяц вернулась на Нунукан.
— У меня нег ни цента. Сначала надо заработать деньги.
— А где же все твои деньги и украшения?
— В Таракане я отдала их на хранение одному яванцу, а он обманул меня, уехал на Яву.
— Но ведь так нельзя, Айша, сама понимаешь. Заболеешь опять, только и всего.
— Ничего, туан, как-нибудь обойдется.
Опыт еще больше ожесточил Айшу. Но только одна половина ее сердца окаменела, вторая — принадлежала друзьям. Это ее и сгубило.
На Нунукане лучшей подругой Айши была банджарка Ало, жена одного из моих служащих. Любой мужчина на Нунукане мог купить тело Айши, только не муж Ало. Айше не хотелось огорчать подругу, не хотелось, чтобы она ревновала.
Но так уж создан человек: всего упорнее он добивается того, что ему недоступно. Получив отказ от Айши, Джуфри (так звали мужа Ало) буквально помешался на ней. Он преследовал ее по вечерам, часами стоял у ее дома, угрожал ножом тем, кто приходил к Айше.
Айша испугалась. Она перестала приводить к себе мужчин и снова обратилась за помощью к нам с Сари. Я велел Джуфри оставить Айшу в покое, пригрозил уволить его, если он не подчинится. Он ответил, что рад бы послушаться, да не может управлять собой. Айша околдовала его ворожбой, а против ворожбы человек бессилен. И ведь что хуже всего, жаловался Джуфри, Айша свела его с ума, а сама тут же от него отвернулась.
Ало была женщина с характером. Она не собиралась мириться с поведением Джуфри. Унижаться перед мужчиной, вот еще! И Ало, бросив Джуфри, уехала в Таракан. Айша временно поселилась у нас, помогала Сари по хозяйству.
Джуфри как будто угомонился, когда от него ушла Ало. Он перестал преследовать Айшу и шпионить за ней по ночам. Все же, на всякий случай, Айша, оставив свое ремесло, продолжала жить у нас.
Но вот как-то вечером Сари показывает мне новую брошь — маленькую золотую застежку. Это ей Айша подарила. Она собирается уезжать и оставила застежку Сари на память.
