Йозеф Вагнер - Сафари под Килиманджаро
— Ну… все уже позади.
— Что позади?
— Все. Если мы сейчас не придем к решению, мы оба останемся в проигрыше.
Кенн был в смятении. И все же договор мы составили. Причем с явными выгодами для Кенна. Я включил в договор обязательства не только перед американцами, но и перед другими торговыми партнерами. Меня в связи с этим ждала большая дополнительная работа. Но что мне было делать? Я должен был отловить животных для иностранцев, если хотел, чтобы Кенн ловил их для Чехословакии.
— Кенн, знаешь, что такое харамбее?
— Нет.
— Это надпись на государственном гербе Кении. Ты должен знать.
— Хорошо. А что это значит?
— Объединенными усилиями — вперед… Итак, харамбее, Кенн!
— Харамбее, Джо!
— Ваше превосходительство, мне нужна лицензия на десять носорогов и десять жирафов, затем на пятнадцать кафрских буйволов, сорок зебр Греви, пятьдесят венценосных журавлей, на слонов и на антилоп хиролы.
Глава Министерства охоты Кении незаметно взглянул на мою визитную карточку. Думаю, что от моей просьбы у него перехватило дух.
— Это лицензия для Чехословакии? — вежливо спросил он.
— Да, ваше превосходительство.
— Я не знаю, понимаете ли вы меня — вы что, всех животных отправите в Чехословакию? — спросил снова этот важный господин.
— Да, ваше превосходительство. В прошлом и позапрошлом году мы уже переправили в Чехословакию два крупных транспорта животных из Уганды.
— Да. Я слышал об этом. Интересно.
Потом я ему рассказал об африканском национальном парке, созданном в Чехословакии.
Министр все это выслушал, но в заключение сухо сказал:
— Мы обсудим вашу просьбу, господин профессор.
— Благодарю вас, ваше превосходительство.
А через два дня, в рекордно короткий срок, крупная охотничья лицензия стала реальностью. Министерство удовлетворило все наши просьбы…
Недалеко от сомалийской границы мы отловили пятнадцать прекрасных антилоп хиролы. Это очень редкие животные и думаю, что до сих пор их еще никто из Африки не вывозил.
И вдруг однажды Кенн Стюарт говорит мне:
— Этих антилоп хиролы я не могу тебе отдать, Джо. Я не могу их отдать так дешево. Ты знаешь, что министерство повысило цены?
— Знаю.
— Если я тебе их отдам по три-четыре тысячи за каждую, я ничего не заработаю. Ведь этого ты не можешь отрицать.
Да, Кенн был прав. Но неужели я должен отказаться от этих прекрасных редких животных, за которых я безуспешно боролся три года, а теперь, когда мне удалось получить лицензию…
— Сколько ты хочешь?
— Восемь-девять тысяч.
— Исключено, Кенн. Я не могу тебе столько дать.
— И не должен, Джо. Я их продам другому.
И продал… Все антилопы хиролы были оптом проданы американцам, каждая по десять тысяч долларов. Я ничего не мог с этим поделать. Мне только хотелось плакать, как маленькому ребенку.
Но потом произошло нечто необыкновенное.
Животные ждали корабль, который должен был доставить их в США. И вдруг, как гром среди ясного неба: Кения не дала американцам разрешения на экспорт. Причина: лицензия и разрешение на экспорт были выданы Чехословакии, а не США. Американцы протестовали и делали все, чтобы любыми путями заполучить свой транспорт. Но комиссия в Министерстве охоты была неумолима: антилопы хиролы может получить только Чехословакия.
Или никто!
Вызвали меня в Министерство охоты.
Был уже конец июля, наша экспедиция закончилась, и все животные, которых мы отловили с Кенном Стюартом, были готовы к отправке в Чехословакию.
— Забирайте антилоп! — приказали мне.
— Я бы с величайшей радостью их забрал. Но десять тысяч за одну антилопу — для нас неприемлемая цена.
— Это нас не касается, господин профессор. О ценах договаривайтесь со своим торговым партнером.
Американцы неистовствовали: «Почему нам не дают антилоп, хотя у нас есть деньги? А этому чеху даже нечем платить!» Кенн тоже был неумолим.
Скандал дошел до министра. Его превосходительство рассудил следующим образом:
— Чехословакия получает семь антилоп за приемлемую для нее цену. Восемь антилоп получат американцы. Но право выбора предоставляется Чехословакии!
У меня голова пошла кругом.
До отправки самолета остается один день… Боже, что это была за спешка! Поезд с антилопами пришел в столицу в последнюю минуту. И все же мы успели.
Произошло то, о чем я даже не смел мечтать: на борту грузового самолета «Боинг-707» в числе других животных были и наши бесценные семь пассажиров…
Пьяные ящики
— Пришло время строить ящики, — сказал я однажды, не зная еще, какие трудности ждут меня впереди. Не знал этого и африканец Чарли, с которым я должен был все обсудить. — Что такое «ящики» бвана? — спросил он с интересом.
— Для животных нужны ящики. Как мы их перевезем отсюда домой? В ящиках — ясно?
Нет, ясно не было. Чарли ничего не понимал. Может быть, он представлял себе, что всех этих животных мы погоним стадом, как кочевники, к морю, а там просто погрузим их на корабль. Чарли в своей жизни видел только ящички от чая и сахара. Я обошел лагерь и измерил животных, чтобы иметь хотя бы приблизительное представление о количестве досок. Каждое животное должно было иметь свою клетку, «сшитую» по его мерке. Требовались ящики совершенно разные для носорога, жирафа, антилопы или слона.
Но где их взять? Мы находимся в буше… Нет электричества, нет пилы, нет просто дерева, из которого можно было бы сделать доски. А я подсчитал, что нам потребуется, примерно, двенадцать грузовых машин пиломатериалов!..
Сначала нужно было найти машины. Я отправился к Абдуле-Саламу, который жил в восьмидесяти километрах от нашего лагеря. Торговец был толковый, и ему не нужно было объяснять, что такое ящики. Но зачем животным нужны ящики, он не понимал. Когда я ему, спустя два часа, растолковал, мы перешли к сути дела.
— Да. Я знаю одного торговца, который делает доски.
— Настоящие доски? — спросил я.
— Настоящие. Это оптовый торговец. Индус. Вы, господин, будете довольны им.
— Где его можно найти?
Абдула-Салам сказал, что мне повезло, потому что этот индус живет недалеко, всего лишь триста километров пути, что это солидная фирма с солидными ценами, что лучшего мне и не найти, а если бы я все-таки захотел поискать другого торговца, то нужно «немного» дальше поехать, каких-нибудь пятьсот километров… Я отправился к индусу. Оптовая торговля состояла из маленького грязного двора и скромной горки горбылей. Была там и маленькая пила, самая маленькая, какую мне приходилось когда-либо видеть.
