По обе стороны Килиманджаро - Владимир Иванович Савельев
А мы с вами вновь обратимся к книге знаменитого путешественника.
Мы только спустились с ледников горы Кения, лежащих на высоте пяти километров над богатейшими по количеству зверья областями Восточной Африки. Лагерь наш был раскинут в давно знакомых местах на высоте полутора-двух километров над уровнем моря. Мы стояли на том же месте пять лет назад и прожили, не снимаясь, целый год. Мы выбрали место со здоровым и умеренным климатом, так как жена моя очень устала, и ей необходимы были покой и относительный комфорт, возможные только в условиях длительной стоянки. Я же решил использовать время, пока будут доставлены необходимые для устройства постоянного лагеря материалы, чтобы всласть поохотиться в бамбуковых лесах с ружьем и с фотографическим аппаратом.
Вокруг нашего лагеря расстилалось подлинное слоновье царство. Но я поднялся выше, к местам, где кончается лес и начинаются бамбуковые заросли. Мне необходимо было тщательно изучить бамбук, так как именно этим ландшафтом я хотел окружить задуманную мною группу слонов. Запасов я взял с собою всего на четыре дня. Со мною шли пятнадцать носильщиков, бои-оруженосцы и служители. приученные к обращению с фотографическим аппаратом.
После двух дней пути мы очутились на высоте около трех километров, на границе бамбукового леса. Мы продвигались по крепко утоптанной слонами тропе. По старым — приблизительно четырехдневной давности — следам можно было установить, что по тропе прошли три слона. Следы эти были необычайно велики, и я решил отложить фотографирование бамбукового леса и попытаться разыскать слонов. Я предполагал, что они пасутся где-нибудь по соседству и что преследование их займет немного времени. Мы шли до вечера, не встретив их.
На следующий день с рассветом снова пустились вперед и шли, пока перед нами не открылась одна из тех полян, на которых любят пастись слоны. Они подолгу остаются на таких полянах и покидают их опустошенными, частью пожрав, частью вытоптав мелкую растительность. Но через полгода кусты и деревца вновь достигают двух — двух с половиной метров высоты, и слоны возвращаются, когда им вздумается, на облюбованные места.
Неожиданно я наткнулся на совершенно свежие кучи слоновьего помета. От них еще шел пар. Слоны не могли уйти далеко — они были здесь, самое большее, час тому назад.
Я погнался за ними напрямик, через низкий кустарник, но вскоре возвратился к тому самому месту, где впервые напал на свежие следы. Я решил обойти поляну кругом, чтобы найти таким образом свежепроложенную тропу, по которой слоны ушли в лес.
Поляна была расположена среди гор, как раз в том месте, где лее граничил с бамбуковыми зарослями. На самом краю бамбуковой рощи, по ту сторону поляны, опять оказались свежие следы. Вскоре из бамбуковой чащи до меня донесся характерный треск — слоны находились на расстоянии не более двухсот метров. Я остановился. Один из туземцев-следопытов пошел вперед. Я следил за ним до тех пор. пока он не дошел до поворота. Тут он остановился и знаком показал мне, что слоны ушли в этом направлении.
Я несколько успокоился и, повернувшись к нему спиной, стал наблюдать за носильщиками. Они снимали с плеч багаж и укладывали его у корней тесно сросшейся группы деревьев, которая в случае нападения могла послужить нам прикрытием. Двое боев-оруженосцев подали мне ружья, так как я хотел проверить, все ли в порядке. Одно из ружей я оставил при себе. Осмотрев второе ружье, я отослал одного из боев к носильщикам, разбиравшим багаж. Было холодно, по зарослям стлался утренний туман, руки мои окоченели, и я стал растирать их, прислонив к себе ствол ружья. Пока я согревался таким образом, оставшийся со мной оруженосец взял в руки пояс с патронами и стал мне показывать патроны, извлекая их один за другим, — обычная предосторожность, благодаря которой охотник может быть уверен в том, что его ружье в порядке и заряжено стальными пулями — единственными, которые в состоянии пронзить черепную коробку слона.
И вдруг, — не успев прийти к себя и продолжая растирать окоченевшие руки, проверять патроны и опираться грудью на стоявшее на земле ружье, — я почувствовал, что за мною, вернее, надо мною, стоит слон.
Я никак не могу объяснить, как и отчего я это почувствовал. Я ничего не видел и ничего не слышал. Мальчик, стоявший лицом ко мне, должен был раньше увидеть слона, но он не подал мне никакого предостерегающего сигнала. Я схватился за ружье и стал тихонько оборачиваться, пытаясь в то же время снять его с предохранителя, но тщетно. Помню, в эту минуту мне пришло в голову, что если очень резко дернуть за курок, то ружье все же выстрелит. Разумеется, это было бессмысленно, но я так твердо знал, что единственное мое спасение — выстрел, и притом немедленный, что эта идея не показалась мне дикой, и я очень отчетливо запомнил свое решение поступить именно так. Затем произошло что-то, в результате чего я был оглушен. Я даже не знаю, выстрелило ли в эту минуту мое ружье.
Следующее мое воспоминание — бивень, приставленный к самой моей груди. Я схватился левой рукой за угрожавший мне бивень, правой нащупал второй, с силой взметнулся вверх и, проскользнув между бивнями, кинулся навзничь на землю. Все эти движения были совершенно автоматическими.
Часто, преследуя слонов, пытался я себе представить, что буду делать, очутившись лицом к лицу с одним из них. Теперь эти умственные упражнения мне очень помогли. Я уверен в том, что человек, который отчетливо представляет себе такого рода нападение и много раз детально обдумывает, как его отразить, в минуту действительной опасности автоматически осуществит то, что в спокойную минуту ему подсказало воображение.
Слон с размаху вонзил оба бивня в землю. Его вытянутый во всю длину хобот приходился против верхней части моего тела. Мне стало ясно, что пришла смерть, но окончательно уверился я в этом секундой позже, увидев буравящие меня сверху маленькие злые глазки. Слон с силой опустил на меня свой хобот. Я еще слышал хрюканье, смешанное с каким-то присвистом. Затем все померкло.
Слон только задел меня хоботом. Он в эту минуту подбирал его, чтобы затем снова развернуть во всю длину. У меня был сломан нос, разорвана щека, зубы торчали наружу, так как щека их не прикрывала. Если бы это был не случайный удар, если бы слон целился в меня хоботом, мне бы не остаться в живых. Кроме того, он ободрал мне
