Мирослав Зикмунд - Перевёрнутый полумесяц
Мы видели грязь немытых улиц, которые уже нельзя отмыть. Видели лохмотья и руки, распухшие от труда, босые ноги и невидящие глаза. Мы видели детей, которые сами зарабатывали себе на хлеб, хотя и не доросли еще до школы. Только одного мы здесь не увидели — нищих. Сегодняшний Стамбул — вот этот, самый бедный, — не знает ни умоляющих взглядов, ни вытянутых для подаяния рук.
Гордость здесь сильнее нищеты.
Архитектура и жилищный вопрос
Было бы, конечно, несправедливо утверждать, что Стамбул — это сплошь одни мечети, лавки и лачуги, годные только на слом. Большую часть города занимают каменные жилые дома, которыми постепенно были заменены деревянные бараки. В соответствии с законами градостроительства многие из них вырастали особенно быстро в том случае, если какой-либо из кварталов уничтожал большой пожар.
И сегодня в Стамбуле много строят. Этому, кроме всего прочего, содействовало стремление Мендереса строить магистральные «прямые». На месте развалин вдоль новых улиц постепенно вырастают кварталы современных домов. И надо признать, что строятся они со вкусом. Архитекторы берут пример то с Италии, то с Соединенных Штатов, то с Бразилии. Они не боятся ярких красок, новых форм, новых материалов. В районе Бейоглу мы видели целую улицу новых домов, сверкавших изящной мелкой мозаикой, гармонирующей с соседними фасадами не только расцветкой, но и орнаментами. В домах много балконов и просторных террас. Не забыто и украшение декоративными цветами. В другом районе нам было приятно видеть, что бетонные плиты передней части балконов сделаны не в форме традиционного прямоугольника, а в виде трапеции, поставленной узкой стороной на основание. Трапеции гармонически расчленяют вертикали, кроме того, каждая трапеция окрашена в иной, обычно веселый цвет. Да и сами дома разноцветные — светло-зеленые, оранжевые, лазурно-синие, нежно-розовые, ярко-желтые. Фасад такого дома улыбается вам уже издали, а не встречает мрачным, казарменным однообразием и неприветливой серостью. Только представьте себе, как здесь отдыхают глаза. И особенно детские глаза!
Все это хорошо, а вот как обстоит дело со стоимостью квартиры? Ответ на этот вопрос радует отнюдь не так, как внешний вид фасадов. Четырех-пятикомнатная квартира (меньшие из коммерческих соображений не строят, это невыгодно) обходится съемщику в тысячу пятьсот турецких фунтов в месяц. Трамвайщик в Турции зарабатывает в месяц три сотни фунтов, квалифицированный рабочий — от четырехсот до восьмисот.
Блицкриг из Румели Гисари
Даже мифологические женщины отличались ревностью к своим соперницам. Этим качеством обладала и Гера, жена Зевса. Чтобы отомстить его возлюбленной, она решила испытать на ней силу своего волшебства в тот самый момент, когда Ио, эта любительница амурных похождений, переплывала с одного материка на другой, спеша к богу Зевсу. С азиатского берега в воду вошла обольстительная Ио, а в Европу приплыла корова. С тех пор эта полоска воды и стала называться Босфор — Коровий брод.
Нынче через Босфор проплывают стальные «коровы», но не каждой из них разрешается плыть в другой конец пролива, до вод Черного моря.
В 1841 году шесть держав (Англия, Франция, Россия, Пруссия, Австрия и Турция) подписали конвенцию о проливах, по которой Оттоманская порта взяла на себя торжественное обещание не разрешать проход ни одному военному кораблю в Черное море. Без существенных изменений эта конвенция — Лондонская — сохранилась до первой мировой войны. Первой ее нарушила Англия. Еще в 1878 году, во время русско-турецкой войны, она направила свой флот на защиту Стамбула. Нападение фашистской Италии на Эфиопию наряду со стремлением Англии к пересмотрам соглашений привели к созыву в 1936 году международной конференции в Монтре. Результатом ее было соглашение, которое ликвидировало Лозаннское соглашение и разрешало Турции укрепить проливы. Эта уступка была уравновешена решением, гласившим, что военные корабли крупного водоизмещения получают право свободного прохода через Дарданеллы только в том случае, если они принадлежат черноморским державам. Не имели права прохода через пролив военные корабли держав, находящихся в состоянии войны.
Однако девятого июля 1941 года через Босфор в Черное море прошел немецкий сторожевой корабль «Зеефальке». Шла война, но Турция, спекулируя на своем нейтралитете, не предприняла ничего, чтобы воспрепятствовать проходу корабля воюющей державы, как этого требовало соглашение 1936 года. В июне 1944 года, после черноморской катастрофы стран «оси», двадцать три военных корабля их перекочевывают из Черного моря в Эгейское. И опять же с согласия Турции, нейтрального государства, обязанного соблюдать условия соглашения, взятые на себя в Монтре…
Мы сидим в маленьком ресторанчике на Босфоре, в самой узкой его части, неподалеку от крепости Румели Гисари. Это знаменитая крепость. В 1452 году три тысячи рабочих, выбиваясь из сил, строили ее днем и ночью, чтобы закончить строительство за четыре месяца, как приказал султан Мехмед II. Блицкриг ему удался, и в 1453 году завоеватель Мехмед оказался в побежденном Константинополе, столице достославной Византийской империи.
За полтысячелетия прогресс шагнул вперед настолько, что наследники османской империи раздумывают над тем, каким образом вновь соединить два материка, отделившиеся друг от друга сотни тысяч лет назад. Они проектируют с помощью американского капитала построить мост между Европой и Азией длиною более тысячи трехсот и высотою в средней части семьдесят метров, чтобы под ним могли проходить самые большие морские суда. В дальнейшем мост должен соединиться с автострадой, которая огибает предместье Бейоглу и за мечетью Эюпа пересекает Золотой Рог, и подключиться к другой автостраде, ведущей в Эдирне, к болгарской границе.
Итак, мы сидим в маленьком ресторанчике на Босфоре. Тихая ночь. С открытой террасы доносится довольно сносная арабская музыка, под нами проносится полицейский сторожевой катер. Он шарит прожекторами по воде, прощупывает азиатский и европейский берега и скрывается где-то за гирляндами соседних дансингов. Прямо под стеною террасы остановилось такси. Мотор вот-вот заглохнет: некоторое время он немощно кашляет, затем замолкает окончательно. Шофер высаживает пассажира, тот подзывает другого и преспокойно продолжает путь на его машине. Но и шофер заглохшего ветерана не принимает всю эту историю близко к сердцу. С фатальной покорностью он вручную откатывает машину к тротуару, вытаскивает арбуз и разрезает его надвое. Только основательно подкрепившись, он достает инструмент и принимается за ремонт…
