Льюис Котлоу - Занзабуку
Отличаться от людей другого племени, конечно, неплохо, и это обычно внушает чувство превосходства. Что-то мы делаем быстро и хорошо и делали так много столетий; это же другие люди делают не так и, следовательно, плохо или по крайней мере недостаточно хорошо. Следовательно, мы лучше, чем они. Это представление глубоко укоренилось и среди цивилизованных, и среди первобытных народов.
Мы, представители цивилизации, смотрим на все племена и решаем, какое лучше и какое хуже. Но мы судим по нашим стандартам, и наш приговор имеет силу только для нас самих. Одни племена мне нравятся больше, чем другие, я нахожу более или менее интересным, развитым, культурным то или иное племя. Но я не надеюсь, что многие африканцы согласятся с моими оценками.
Например, я люблю вагениа. Их мужчины — наиболее изумительно сложенные люди из тех, кого я видел. Они мастерски, отважно и весело ловят рыбу в бешено мчащихся потоках. И к тому же мне удалось снять среди них превосходные кадры для «Великолепия первобытного».
Деревня, где живут вагениа, расположена сразу же за Стэнливиллем на берегу Конго, около водопадов. Было удивительно так близко от современного города встретить первобытное племя, живущее по своим древним законам. Но вагениа гордые люди, любящие рыбу, рыбную ловлю, плавание, свои каноэ и носящие лишь набедренные повязки. Они тоже боролись и со Стэнли, и с арабскими работорговцами, и почти с каждым, кто пытался изменить их образ жизни. И они прогнали миссионеров.
После завоевания Конго бельгийцы стали действовать исподволь, различными косвенными методами, и в конце концов жизненный уклад вагениа изменился. Когда я снимал фильм в 1946 году, в деревне только несколько юношей носили некоторые предметы европейского туалета. В наши дни добрая половина мужчин носит брюки и рубашки.
В 1946 году я сопровождал мужчин в их ежедневном объезде сетей у водопада. Рыба, вылавливаемая вагениа, очень вкусная. Основная добыча рыбаков — «капитан», или кизангала, разновидность нильского окуня. Отдельные экземпляры весят до пятисот восьмидесяти фунтов. Обычно попадается в сети и кэтфиш[16] до пяти футов в длину и весом до двухсот фунтов.
Свыше ста пятидесяти мужчин и шестидесяти мальчиков собрались утром для участия в съемках. Так много людей я не смог бы заснять, но мы все весело уселись в длинные, с высокими бортами каноэ, выдолбленные из цельных стволов деревьев. Еще с берега я увидел белую пену над водопадом. В этом месте Конго сужается, но все еще остается широкой могучей рекой, несущей огромную массу воды. С ревом обрушивается она с десятифутового порога, образованного скалистым уступом и каменным островом.
Ряды шестов виднелись издали, и я удивился, как рыбаки-вагениа сумели установить сети во всю ширину этого потока.
Мне объяснили, что в сухой сезон речные пороги обнажаются и вода мягко струится между выступами скал. Рыбаки вынимают и чинят сломанные шесты, устанавливают новые и вбивают их между скалами.
Большие шесты скреплены шестами поменьше и лианами в единую, хорошо укрепленную и надежно удерживающую сети систему.
Самые сети различного размера: некоторые имеют «входное отверстие» диаметром десять — двенадцать футов и конусообразно суживаются к нижнему концу, куда и попадается рыба. Изготовленные из молодых побегов деревьев и лиан сети прочны и эластичны. Они устанавливаются чуть ниже поверхности воды и крепятся к шестам лианами. Вода прибывает и покрывает выступы скал. Речной поток с силой мчится сквозь сети. Быстрое течение приносит рыбу в ловушки, и давление воды удерживает добычу в закрытых концах конусов.
Цепь шестов и сетей тянется от каждого берега к центру потока более чем на двести ярдов. Посередине реки остается свободное пространство шириной ярдов в сто.
В каждой лодке находилось от двенадцати до восемнадцати мужчин. Чтобы подойти к сетям, они поднимались вверх по реке, выгребая против течения. Я сидел на корме одной из лодок. Крепкий вагениа поддерживал меня, чтобы я не свалился за борт. Руки у меня были заняты киноаппаратом: я хотел заснять каждый момент рыбной ловли, каждое движение рыбаков.
Когда мы отчалили от берега, это было легко. Течение было сильное, но ровное, гребцы работали идеально слаженно, и с каждым ударом весел лодка неуклонно двигалась вперед. Пленка запечатлела блестящие, темные спины двух рядов гребцов; мускулы их ритмично набухали и опадали, и каноэ неуклонно приближалось к водопаду. Четвертью мили ниже выступов скал бурлила бешено мчавшаяся вода, кружились небольшие водовороты. Поток подхватил каноэ и бросал его из стороны в сторону. Мой «страж» крепко обхватил меня обеими руками за талию; я чувствовал, что в любую минуту мы можем очутиться в воде, но был так взволнован ревом воды, видом кипящей пены над водопадом и захвачен мощью ритмичной работы гребцов, что забыл о страхе.
Казалось, мы почти не двигаемся вперед, хотя весла восемнадцати гребцов мелькали как крылья ветряной мельницы. Но мы ползли к сетям, и наконец передний гребец ухватился за шест, привязал к нему лодку крепкой лианой и крикнул остальным сушить весла. Через полминуты они вывалились за борт и начали обшаривать сети.
Стремительный поток с яростью рвал их тела, но они крепко держались за шесты, лианы и сети. В десяти футах от меня руки одного рыбака соскользнули с опоры, и его голова исчезла в воде. Я вскрикнул, увидев, как его тело мелькнуло около борта нашей лодки. Но он ухватился за борт следующей лодки, подтянулся к сетям и продолжал работу. За эти полчаса еще двух или трех человек сорвало течением, но все они спаслись без чужой помощи и вернулись к работе. Никогда еще я не встречал таких искусных пловцов.
Мне рассказали об одном рыбаке, который упустил весло. Его лодка понеслась с огромной скоростью мимо порогов и островов к водопаду и перевернулась. Он сложился в комок, полетел в бездну, затем выпрямится и в конце концов выбрался на берег в нескольких милях ниже. Рыбаки вагениа очень редко гибнут в водах Конго.
В лодке остались лишь я и один вагениа, во время движения страховавший меня, а теперь перебравшийся на нос каноэ, лодку перебрасывало из стороны в сторону, а я пытался заснять рыбаков. Они подтягивали большие сети, извлекали рыбу и кидали ее в лодку. Но только на нескольких кадрах можно было потом что-нибудь разобрать. Наконец я понял, что корма лодки слишком далеко от сетей и я не получу с нее хороших кадров. Осмотревшись вокруг, я заметил около каноэ камень чуть больше метра в поперечнике. Он примерно на фут возвышался над водой, струи захлестывали его, но на нем можно было стоять.
