Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге - Петр Васильевич Добель
ГЛАВА XIV[73]
Происшествие с американским, кораблем «Азия». — Оный попадает на мель. — Нападение разбойников. — Я поспешаю с вооруженными гребными судами на помощь. — Как стащили судно с мели. — Кафры — хорошие работники. — Признательность страховых компаний. — Серебряная ваза. — Китайское правительство неуступчиво. — Эскадра Дрюри приходит в Макао. — Упорство коменданта. — Высадка войск. — Сдача португальских крепостей. — Жалоба вицерою. — Упорство его. — Эдикт его против англичан. — Сношения все прерываются, торговля останавливается. — Снабжение эскадры припасами
Почти каждый год пребывания моего в Китае был ознаменован каким-либо необыкновенным происшествием, в коем, казалось, судьбою назначено было мне участвовать. В сентябре 1807 года американский корабль «Азия» в 950 тонн, принадлежащий богатому торговому дому в Филадельфии, с грузом жин-сенга[74], сукна, камлотов и пр. на 200 тысяч пиастров и с 400 000 пиастров наличными деньгами, прибыв в Макао, взял лоцмана для прохода через Боко-Тигрис в Вампоа. Судном сим командовал шотландец Вильямсон, старинный мой приятель. Около захождения солнца корабль, приблизясь к Чиунпи, заливу немного пониже устья реки, на северном берегу, был застигнут шквалом с мокрым и густым туманом, который произвел такую темноту, что лоцман не мог видеть вех и, приняв одну обширную иловатую мель за Боко-Тигрис, набежал с кораблем на оную и до тех пор не узнал своей ошибки, доколе капитан не бросил лота, испугавшись цвета воды, и нашел, что глубина оной не превышала одной сажени и что они уже долгое время плыли по глубокому и жидкому илу. Тотчас спустили паруса, и, к счастию, дно было так мягко, что корабль не наклонился, а стоял прямо, как бы на воде. Во время отлива вокруг корабля воды было только на пол-аршина, так что когда один из матросов вздумал купаться, то погряз в иле по самые плечи. Ночью с корабля видно было по обе стороны множество огней, кои, как полагал капитан Вильямсон, были рыбачьи; но когда он начал допрашивать лоцмана, то тот признался, что это были огни морских разбойников, кои уже около двух месяцев стояли там на якоре. Известие сие привело Вильямсона в смущение, и он тотчас приказал вычистить и зарядить свои четыре пушки (более он не имел); равномерно и десяток ружей, составлявших весь его корабельный арсенал, были приготовлены. У лоцмана была отличная, на ходу легкая лодка: капитан обещал ему прощение за его ошибку и сверх того богатый подарок, если он, тотчас отправясь в Вампоа, доставит ко мне письмо. Лоцман согласился на сие с удовольствием, объявив, что он меня хорошо знает и что я всегда по воскресеньям обедаю на корабле английского командора, а как следующий день был воскресенье, то он наверное застанет меня там. Он действительно хорошо отгадал; ибо я точно поехал в тот день к командору и застал там не только всех его капитанов, но и начальников многих индийских кораблей, кои плавают между Индией и Китаем и известны там под названием провинциальных кораблей (Country ships). Уже в половине обеда слуга мой принес мне письмо, прибавив, что оно ему отдано лодочником, который требовал немедленного ответа «Вздор!» — перебил я и уже хотел положить оное в карман с тем, чтоб прочитать по окончании обеда, как командор, подле коего я сидел, удержав меня, сказал: «Прошу без церемонии, читайте ваше письмо; может быть, оно важное». Пробежав оное, я передал командору, который прочитал содержание оного громогласно: это была усерднейшая просьба Вильямсона, описывавшего опасное и неприятное положение своего корабля, о подании ему скорой помощи: ибо если разбойники, подойдя ближе, узнают его слабость, то непременно судно его сделается их добычею. Командор, возвратив мне письмо, спрашивал, что я намерен делать. Я отвечал, что постараюсь собрать у моих знакомых и приятелей-капитанов столько баркасов и людей, сколькими они без затруднения могут меня ссудить, и тотчас пущусь в путь для спасения корабля от пиратов и для снятия его с мели. «Благородно решено, — сказал командор, — и я первый предлагаю свой баркас с якорями, канатами, двенадцатифунтовым орудием и столько вооруженных людей, сколько в оном поместятся, с офицером, коему прикажу быть в вашей команде, и я уверен, что все братия наши, капитаны, сидящие здесь за столом, последуют сему примеру, и вы скоро увидите под своею командою целый флот гребных судов; тогда, если вы не спасете нашего товарища-моряка от угрожающей ему гибели, сами на себя пеняйте!» Все, одобрив предложение командора, послали приказы вооружить немедленно гребные суда. Случилось это в 4 часа пополудни, а через два часа флот мой уже был готов вступить под паруса. Через час еще я сообщил каждому командиру баркаса инструкцию и сигналы, для коих командор снабдил меня флагами. Флот мой состоял из 16 судов, из коих 14 имели по двенадцатифунтовой пушке; в остальных двух помещались часть вооруженных морских солдат и все якоря, канаты и пр., ибо иначе вещи сии нас стеснили бы в случае сражения. Всего было с лишком 250 человек, пятьдесят из коих были сильные кафры, взятые с провинциальных кораблей нарочно для приведения в движение ворота в самый дневной жар, когда европейские матросы не могут вынести палящих лучей тропического солнца. Сначала дул попутный ветер, но после мы часто принуждены были идти на веслах; поелику же все расстояние не превышало 44 миль (66 верст) и шедшая на убыль вода была нам попутна, то мы в
