Засекреченный полюс - Виталий Георгиевич Волович
- Вы уж, ребята, не обессудьте, - сказал он извиняющимся тоном. - Совсем с ног сбился. Думал, прилетим сегодня, отдохну малость, а потом наведу порядок в своем хозяйстве, а вместо этого приказали парашютистов, то есть вас, выбрасывать. Да вот еще, может, прыгать будете в левую дверь. Она все же грузовая, пошире. Я вот глядел, как вы втискивались в кабину. Даже жалко вас стало.
- Ну, молодец, правильно сообразил, - одобрил предложение Медведев. - Пожалуй, для меховой-то робы правая дверка тесновата. Еще застрянем. Вот смеху будет. А ты, Виталий, чего замолк? Рассказал бы чего-нибудь. Не то пока до полюса долетим, со скуки помрем. - Он помолчал, похрустел сухариком, завалявшимся в кармане. - А все-таки лихо с полюсом получилось. Прыжок будет круглый - семьсот пятидесятый. И звучит неплохо - на Северный полюс совершен семьсот пятидесятый, а? Этот, наверно, потрудней будет, чем даже на железную дорогу.
- На какую дорогу? - переспросил я.
- На железную. Дело было так. Прыгал я тогда в третий раз. Дал мне инструктор задание открыть запасной парашют. Есть такое упражнение для начинающих, вот только номер его не помню. Аэродром наш был рядом с железной дорогой. Прыгали мы с высоты 600 метров. Пилот попался молодой, напутал с расчетами точки сбрасывания и подал команду "пошел" раньше времени. Раскрыл я запасной парашют и понесло меня к железнодорожному полотну, по которому шел паровоз с кучей вагонов. Опыта управлять парашютом я тогда не имел и снижался куда придется. Смотрю, несет меня прямо на рельсы, навстречу паровозу. Мама родная! Закричал что есть мочи. Да кто меня услышит? А на станции стоят зеваки и наблюдают, как я на вагоны собираюсь свалиться. Видно, думают, что так надо. Хорошо, начальник станции увидел это дело, замахал флажком. Остановил поезд. А я все-таки умудрился приземлиться прямо на открытую платформу с песком. А в другой раз... - Петрович не договорил, заметив, что к нам пробирается Володя Щербина.
- Ну, ребята, как самочувствие, настроение? - сказал он, присаживаясь рядом на чехлы.
- Настроение бодрое, самочувствие отличное, только холодно и ноги затекли, - отозвался я.
- Вот и хорошо. Значит, слушайте и запоминайте. Порядок работы будет такой, - продолжал он уже другим тоном. - До полюса лететь еще минут тридцать. Как только выйдем на точку, определим координаты. Там будем выбирать площадку для выброски.
- Постарайтесь, - сказал Медведев, - поровнее найти.
- А если не найдем, будете прыгать или обратно полетите? - спросил, ехидно улыбаясь, Щербина. Но Медведев так на него посмотрел, что он шутливо-испуганно замахал рукой. - Ну не серчай, я же так, пошутил.
- Ты эти свои дурацкие шутки брось, - сердито сказал Медведев.
- Ну извини, извини. Так, значит, найдем площадку, сбросим пару дымовых шашек. Скорость ветра и направление определим. Пока они дымят, будут вам служить неплохим ориентиром. Затем сделаем кружок над полюсом. Когда выйдем на боевой курс, просигналим сиреной. Тогда занимайте исходные позиции к прыжку у двери. Как услышите частые гудки - прыгайте, ясненько?
- Все понятно. А вот чайку горячего похлебать бы не мешало.
- Сей момент.
Через пару минут Щербина появился, неся в руках две пол-литровые кружки с крепким, почти черным чаем.
- Чай полярный, первый класс. Пейте, дорогие прыгуны, набирайтесь сил. Вот вам еще по плитке шоколада. Заправляйтесь на здоровье.
Чай действительно был отличный. Горячий, ароматный. Я сделал несколько глотков, но пить что-то расхотелось. Я попытался занять себя каким-нибудь делом: стал заново привязывать унт, считать ящики. Потом внимание мое привлекли унты Медведева. Я впервые заметил, что они разного цвета: на левом мех серый с черными пятнами, а на правом - густо-коричневый.
Почему-то стал казаться тесным мой старый, видавший виды кожаный летный шлем. Я всячески старался отвлечься от мысли о предстоящем прыжке.
- Закурим по последней? - вернул меня "на землю" голос Медведева. Мы задымили папиросами, делая глубокие затяжки.
- Значит, Виталий, действуем, как договорились. Я пойду подальше к хвосту, а ты стань с противоположного края двери. Как услышишь сигнал, прыгай сразу следом за мной. Не то разнесет нас по всему Северному полюсу. И не найдем друг друга. В наших шубах не шибко побегаешь.
Главные парашюты мы решили открывать на третьей секунде свободного падения, а затем, по обстановке, запасные.
Пока мы оживленно обсуждали детали предстоящего прыжка, из пилотской вышел Чибисов - высокий, красивый, в коричневом кожаном реглане. Человек он был решительный, властный, полный неуемной энергии. Мое первое знакомство с Максимом Николаевичем не обошлось без курьеза. Однажды на аэродроме мыса Челюскина я дожидался оказии на базу номер один. Начхоз экспедиции спросил Чибисова, как поступить с доктором: ему надо лететь на базу, а машины загружены под завязку продовольствием. Чибисов на секунду задумался и изрек фразу, ставшую впоследствии полярной классикой: "Грузить пельмени, медицина подождет". Впрочем, как оказалось впоследствии, к медицине он относился весьма уважительно.
- Подходим к полюсу, - сказал Чибисов. - Ледовая обстановка вполне удовлетворительная. Много годовалых полей. Площадку подберем хорошую. Погода нормальная. Видимость миллион на миллион. Через три минуты начнем снижаться. Как, Медведев? Хватит шестьсот метров?
- Так точно, хватит, - отчеканил Медведев.
"Только бы поскорее", - подумал я. Самолет сильно тряхнуло. Он словно провалился в невидимую яму.
- Начали снижаться, - сказал Чибисов, - ждите команды. А вы, товарищ бортмеханик, подготовьте дымовые шашки. Бросите их по команде штурмана за борт.
Димыч подтащил к двери ящик, вытащил две дымовые шашки, похожие на большие зеленые консервные банки, и пачку запалов, напоминавших огромные спички с толстыми желтыми головками, и стал ждать команды.
- Бросай!!
Бортмеханик чиркнул запалом по терке. Как только головка вспыхнула со змеиным шипением, он с размаху воткнул ее в отверстие и швырнул шашку в приоткрытую дверь. За ней последовала вторая. Шашки, кувыркаясь, полетели вниз, оставляя за собой хвостики черного дыма. Задраив правую дверь, бортмеханик взялся за грузовую. Предварительно он уже успел растащить в разные стороны грузы, загромоздившие подходы к ней, он попытался повернуть ручку - но она не поддавалась. Бортмеханик дергал ее что есть силы,
