Фердинанд Врангель - Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю
Но вот все, что по сие время сделано здесь в пользу внутреннего сообщения по рекам, а оно по своей великой важности заслуживает особенного внимания в столь малолюдной земле, какова большая часть Сибири, где поселения отдалены одно от другого нередко на несколько сот верст, и преимущественно потому, что поселения, лежащие далее к северу, не могут существовать, ежели не подвезут им необходимых для содержания запасов из более южных и более обработанных областей. Величественные, исполинские реки пересекают Сибирь с юга на север и, кажется, самой природой предназначены нести избытки из южных стран ее в отдаленные северные, обитатели коих терпят недостаток во всем: главные реки соединяются между собой множеством побочных, больших или меньших, но вообще судоходных, так что едва ли найдется какое-либо средоточное место, до которого нельзя было бы достигнуть водой. Таким благодеянием природы хотя и пользуются, отправляя с Якутской ярмарки[90] в Жиганск, и в прочие вниз по Лене лежащие селения на больших или меньших судах некоторые необходимые жизненные потребности и предметы роскоши, как то: муку, соль, чай, сахар, горячее вино, табак и незначительное количество материй, однакож, при несовершенстве судов и недостатке работников для приведения их в движение, плавание не только бывает весьма ненадежно, но и производится обыкновенно столь медленно, что транспорты часто зазимовывают, не достигнув места своего назначения, и принуждены бывают останавливаться до следующей весны, где придется. Конечно, в таком случае доставляется иногда сухим путем некоторая часть самых необходимых вещей, но сего рода доставление сопряжено с столь великими затруднениями и обходится столь дорого, что привозимые таким образом в незначительном количестве товары продаются по чрезвычайно высоким ценам и большая часть бедных жителей не в состоянии ими запасаться. Потому беспрестанно находятся они в мучительнейшей неизвестности насчет столь важных для них подвозов, тем более, что остановка их влечет за собой, кроме недостатка в той или другой жизненной потребности, вредные следствия для здоровья вообще. Наконец, и самое сохранение грузов, остановившихся на зимовку, в продолжение которой часть товаров подвергается порче, крайне обременяет прибрежных жителей, обязанных ставить нужное число сторожей для надзора за казенным имуществом.
Все сии неудобства можно устранить, по моему мнению, постройкой одного парохода, с помощью коего суда успевали бы проплывать в месяц от Качужской пристани до отдаленнейших мест нижней Лены. Совершая таким образом плавание, можно удобно делать два оборота в одно лето, и через то достаточно снабжать северную Сибирь всем нужным. От подобного ускорения судоходства по Лене, все пространство, тысячи на четыре верст, между Иркутском и берегами Ледовитого моря, получило бы новую жизнь, промышленность возросла бы в тех странах, жители их имели бы необходимые потребности надежнее и по гораздо дешевейшим ценам, и сибирское лето, поныне слишком короткое, показалось бы более продолжительным от благоразумного употребления времени. При великом множестве неизмеримых лесов, растущих по обоим берегам верхней Лены, снабжение парохода дровами, уже нарубленными, будучи сопряжено с незначительными издержками, представляет мало затруднений, а жителям открывает новую отрасль промышленности.
Обратимся, однакож, к моему речному плаванию. Судно наше, скользя на поверхности величественной Лены, между высоких, романических берегов, неслось или по течению струй или под распущенным парусом, когда ветер благоприятствовал, или, в противном случае, на веслах.
Лена принадлежит, как известно, к числу величайших рек на земном шаре. От Качужской пристани до станка Риги, (на расстоянии 400 верст) протекает она через страну гористую, покрытую дремучими лесами, между берегами живописными (особенно в верхней, южнейшей половине), в своих видах до бесконечности разнообразными. По скатам гор видишь обработанные поля, луга, огороды и между ними хижины поселян, живущих здесь отчасти отдельными дворами, а отчасти небольшими деревнями.[91] Самая река усеяна множеством низменных островков, поросших лесом. Горы постепенно возвышаются и становятся более утесистыми; у станка Риги вдруг поворачивает Лена круто на восток, и с первого взгляда кажется, что сближающиеся внизу оба стремнистые берега, как будто стесняют течение реки. С сего места принимают многие отрасли горных хребтов направление к югу, и Лена, освободясь от стеснявших ее доселе гор и отвесных скал, величественно и великолепно продолжает свое течение между низменными берегами.
Из рек, вливающихся в Лену на означенном пространстве, упомяну только об Орленге, впадающей в нее с правой стороны; она замечательна по мелкозернистому песчаному камню, добываемому в горах, образующих берега реки, и употребляемому жителями на бруски, которыми запаслись и мы; впоследствии они были для нас весьма полезны.
Между Ригой и станком Усть-Кутским попадается кое-где несколько отмелей, затрудняющих плавание во время мелководья; далее, однакож, ходят употребляемые здесь плоскодонные суда везде беспрепятственно. При устье реки Куты, впадающей в Лену с левой стороны, построено русскими в 1631 году первое постоянное зимовье на берегах Лены, которую открыли в первый раз в 1607 году мангазейские или туруханские, а потом в 1628 году енисейские казаки. Последние спустились с верховья Идирмы в Куту, а первые поднялись по реке Нижней Тунгуске, из которой, преследуя непокорившиеся еще якутские племена через узкий волок, вошли в Вилюй, а по нему в Лену. От станка Заборья до города Киренска считается по сухопутному пути только 35 верст, а по Лене 105. Она течет большими извилинами по сему пространству, которое от того и названо Великими луками, и при глубине в семь сажен не имеет почти ни малейшего стремления. От станка Риги горы опять начинают показываться с правой и с левой сторон. У Киренска вся левая береговая покатость состоит из черного шифера с настилками слюды. Несколько верст вниз, на той же стороне, находятся слои зеленого шифера в красной глине; далее верст за 100 весь берег состоит из обыкновенной глины и не настоящего шифера. Около так называемых Щек, в 250 верстах ниже Киренска, левый берег образуют известковые скалы, содержащие в себе жилы кремнистой породы и кристаллы известкового шпата. Сии скалы беспрестанно умножаются на расстоянии 350 верст выше города Олекмы,[92] у которого берега опять понижаются и делаются низменными. В них лежат во множестве обломки зеленого порфира, простого кварца с глиммерными блестками и глиммерным шифером в величайшем количестве. Около 150 верст до Олекмы крутой берег состоит из слоев разноцветного шифера, светлозеленых, а в промежутках светлосерых, очень тонких; попадается также шифер зеленого цвета, жесткий и неудобораскалываемый песчаник, а между шиферными настилками кое-где несколько гипса. Наконец, весь левый берег у Олекмы составляет глина, в которой сероватый шифер стелется довольно толстыми пластами, и нередко показывается прекрасный гипс ослепительной белизны.
