Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока - Еремей Иудович Парнов
Милосердный бодхисаттва не заметит, когда окончательно опустеет его стареющий храм. Как не заметил этого гигантский Майтрея, оставшись в полном одиночестве. Даже редкие туристы, украдкой выколупывающие кораллы из ножных браслетов, не пробудили его.
Даже Дуккар с ее четырьмя тысячами глаз проглядела, как разрушился замок Сенге-Намгьял с его заживо сгнившими залами, лабиринтом обрушенных лестниц и пустотой переходов, не ведущих более никуда.
По-прежнему идет служба в монастыре «желтой веры» Санкар, исполняют танец масок в «красношапочном» Спитуге, печатают с древних досок религиозные тексты в Хеми-се. Но время прежнего Леха, который и по сей день живет по календарю шестидесятилетних циклов, прошло. Полнокровная жизнь сменилась неизбежной старостью, которая может продлиться неопределенно долго.
Ужас перед мучениями на том свете сотни лет заставлял ладакхцев кормить и обслуживать тех, кто избрал для себя путь святости. Крошечная страна работала на лам и жила только для того, чтобы поддерживать их жизнь. В монастырях была сосредоточена вся общественная деятельность: школы и типографии, в которых печатались священные книги, иконописные мастерские и литейные дворы, где изготовлялись бронзовые будды. Врачи, астрологи и тантрийские заклинатели, без которых нельзя было ни родиться, ни умереть, тоже были ламами. Вся социальная система держалась только на вере. Больше всего боялись кроткие ладакхцы перевоплотиться после смерти в какое-нибудь животное. Постоянный страх перед низким перерождением заставлял их терпеливо сносить все тяготы жизни. Впрочем существовала и еще одна вполне реальная сила: крупные феодалы, на которых работали тысячи крепостных. Государственные должности занимали всегда двое: лама (он был главным) и представитель одной из семей. Перед главным священнослужителем трепетал даже местный раджа.
Англичане сохранили этот порядок в неприкосновенности. Новые руки взяли старые рычаги власти. Это всегда надежно и, главное, не требует рискованных перемен.
«Над городом материально и духовно господствовал монастырь, - еще в сороковых годах писал некто Форд, агент Интеллидженс сервис. - Он был самым крупным землевладельцем района, а арендаторы, которым сдавались участки, фактически были, как повсеместно в Гималаях, его крепостными. Для того чтобы нанять слугу, мне пришлось испрашивать официальное разрешение у владельца поместья, на земле которого родился этот слуга… Монахов обслуживало местное трехтысячное население, которое поставляло им все необходимое. Монахи не работали, можно сказать даже, что они решительно ничего не делали. Несколько женщин от зари до сумерек носили шестнадцатилитровые баки с водой на самую вершину холма. Жили эти женщины у подножья, рядом с радиостанцией, и я не мог высунуть носа за дверь, чтобы не увидеть их - они то поднимались на холм, то спускались с него. Местный житель выпивает в день по крайней мере пятьдесят пиал чая. Если бы к тому же монахи еще и мылись, этот отряд женщин пришлось бы намного увеличить».
Английский разведчик нарисовал довольно верную картину, хотя многое и проглядел за «тибетским чаем». Он не заметил того, что ламы подчинялись весьма строгому уставу, что, помимо службы, занимались врачеванием, благотворительностью и т. п. Жизнь рядового монаха едва ли была легче жизни крестьянина. В праздности пребывали лишь перерожденцы, посвятившие себя медитации. Но присущий Гималаям дух неизменности Форд уловил верно.
На неподвижном фоне особенно ясно замечается любое движение. Отрадно было видеть свежий асфальт, проложенный в каньоне Зинда. Только пережив все тяготы и превратности лэма, можно понять, что значит для Гималаев хорошая дорога. Особенно такая, как эта, неразрывно связавшая Сринагар с почти недоступным заоблачным Лехом!
Незадолго до моего приезда в Кашмир Ладакх посетил премьер-министр штата Сайед Мир Касим, чтобы лично рассказать жителям о намеченной правительством новой пятилетней программе развития и реконструкции.
Через министра, ведающего вопросами культуры, я обратился к господину Касиму с просьбой ознакомить меня с текстом его речи, произнесенной на митинге в Лехе. В тот же день я получил отпечатанную на ротапринте брошюру со множеством таблиц и графиков.
- Всего две декады назад, - сказал премьер, - у меня появился наглядный повод вспомнить о том, с какими трудностями в течение многих недель добирались люди из Сринагара до Леха. Это было тяжелое путешествие по рискованному маршруту со многими остановками. Сегодня такой путь можно совершить всего лишь за несколько часов. Сгинули в прошлое трудности и неудобства, связанные с суровым климатом и капризами погоды. Прекрасная дорога соединила Сринагар с Лехом. Одна из многих высотных дорог нашего штата. Но она знаменует собой прогресс во многих областях: образовании, здравоохранении, животноводстве, градостроительстве, новый взлет наших достижений. Сегодня талантливый народ Ладакха располагает собственными учителями, техниками, врачами, агрономами, инженерами. Это их руками будет осуществляться развитие и реконструкция важнейшей области нашего обширного штата.
Порой цифры бывают убедительнее всяких слов. Если средства, вложенные в развитие Ладакха в первую пятилетку, условно принять за единицу, то по второму пятилетнему плану они возросли в четыре, а по третьему - в шестьдесят раз! Еще больший рост предусмотрен текущей программой.
«Пятилетка, которая началась с дороги», - говорят в Ладакхе.
Встречные машины, прежде чем разъехаться, останавливаются, и шоферы обмениваются приветствием.
- Салам-алейкум! - прижимают руку к сердцу кашмирцы.
- Джух-ле! [1] - приветливо высовывают язык ладакхские горцы.
[1 Ваш слуга (тибет.).]
Однажды я увидел за рулем девушку. Ее черные волосы были заплетены в косички, удлиненные шерстяными шнурками, а на висках широкая ременная повязка, унизанная бирюзой. По обычаю все свое богатство она носила с собой: и эту бирюзу, и серебряные гау на шее. Но это была современная девушка. Она водила машину с красным знаком медслужбы, и рядом с ней на сиденье лежала заложенная бамбуковым листиком книга. Современная книга, а не завязанная в цветной шелк стопка листов с магической вязью мантр.
Ее крепкая маленькая рука уверенно передвинула рычаг скоростей. Словно качнула замерший маятник.
Юная женщина, пробудившая время Гималаев.
Новая интерпретация неисчерпаемого сюжета о «Матери мира».
ДОЛИНА «БЕЛОГО КОНУСА»
И Ганги ширь во всей красе,
И звезды на исходе ночи.
Идет убийца по росе,
Цветы срывает и хохочет.
Ему доступен детский смех,
Ему еще понятны звезды,
Еще он беспечально смел,
И ничего еще не поздно,
И нет смятения в груди…
Но ждет убийство впереди.
Дхаммапада
Бомбей… Ворота Индии находятся в Бомбее. Монументальная символическая арка стоит вблизи воды, бурой от мазута и нефти. В ее тени дремлют фокусники с обезьянами, продавцы открыток и бус из раковин каури. Здесь начинается прославленная Марин-драйв с ее белыми многоэтажными отелями, пальмами и фешенебельными магазинами. Ворота, сооруженные в
