Евгений Габуния - На исходе ночи
— Вы, кажется, не верите, что Розочка хорошо училась. — В ее голосе звучала обида. — Пожалуйста… — Она достала из шкафа толстую пачку. — Ни одной «тройки» нет.
Аккуратная женщина, любящая мать, она хранила тетради дочери за все четыре года ее учения в школе. Немного смущенный, Аурел объяснил:
— Да нет, что вы, нам совсем для другого нужно. — Он раскрыл лежащую сверху тетрадь и прочитал написанное знакомым детским почерком: «12 мая. Классная Работа. Экскурсия в лес…» Достал из портфеля кулечек, обнаруженный на месте преступления:
— Может быть, вы знаете, зачем Роза свернула этот кулечек?
Мать сразу узнала почерк дочери и тревожно спросила:
— Откуда это у вас?
— Нашли… там…
Никто на вопрос следователя ответить не мог. Попросив фотокарточку девочки (разумеется, не ту, что лежала на столе, а поменьше) и захватив с собой несколько тетрадей и кое-какие вещи из ее одежды, оперативники распрощались с семейством.
ВЕЕР
Густые южные сумерки опустились на Покровку. Огромная рыжая луна лила свой холодный ровный свет на пустынную улицу Лиманную и стоящих возле черной «Волги» четверых людей. Будников взглянул на часы.
— Смотрите, начало девятого, а уже темно.
— Осень скоро, Алексей Христофорович, — отозвался Кауш. — Рано темнеть стало… — И без перехода предложил: — Поговорить бы надо, да и поужинать не мешает. С утра на ногах.
Молчавший до того Поята встрепенулся. Он как будто ждал этих слов.
— Ко мне, пожалуйста, гостями будете. Поужинаем, заодно и поговорим. Я недалеко живу.
Приглашение было сразу принято.
Услышав шум мотора, на высокое крыльцо выбежала женщина. Открывая калитку, Степан крикнул:
— Принимай гостей, Мария!
— Заходите, милости просим, — отвечала Мария, — у меня уже все готово. — Невольно она выдала «тайну» мужа.
«А лейтенант-то, оказывается, каков, — мелькнуло в голове у Кауша. — Заранее предупредил жену, а делает вид, что все само собой получилось».
Мария оказалась молодой, полноватой для своего возраста женщиной. Широко улыбаясь, она, проводила гостей на веранду и исчезла. Извинившись, вышел и лейтенант, а через минуту появился с запотевшим графином красного вина. Поставив его на почетное место в центр стола, он с гордостью сказал:
— Домашнее, сам давил. Не то, что этот «штапель», будь он неладен. Многие им стали увлекаться у нас в селе. Вместо литра настоящего вина гонят три, а кому оно нужно — только пьяницам: ничего в нем нет, одни градусы. «Бормотухой» еще его называют. И мне работы с этими штапельщиками добавляется, ведь дела эти наказуемы.
Рассуждая, Степан не забыл наполнить густой, почти черной жидкостью граненые стаканы. Все явственно ощутили легкий аромат земляники, присущий только молдавской «Лидии». И вино, и ужин — все показалось необычайно вкусным горожанам, привыкшим к мороженому мясу и прозаической «ветчинно-рубленой».
— Итак, это только начало, — заговорил Кауш. — Главное — впереди. Вопросов много. Давайте думать…
— Может, залетный преступник? — высказал предположение Сидоренко. — Заезжего народу сейчас полно: лето, разгар сезона, Днестр под боком.
— Не исключено, — согласился Будников. — Но скорее всего — свой, местный, причем знакомый девочки.
— Почему обязательно знакомый? — удивился Поята.
— Да потому, что с другим в заросли такая девочка, как она, не пошла бы. Вы же слышали, что о ней говорили родители.
— Положим, родители могли и перехвалить дочку, и их можно понять, — уточнил Кауш. — Однако я того же мнения.
— Но вы же сами, товарищ подполковник, сказали, что Розу не обязательно убили там, где ее нашли, — возразил Сидоренко.
— Говорил, не отрицаю, но даже если это так, то все равно убийца хорошо знает об этом проломе и зарослях за стеной. Не случайно он труп там спрятал.
— А вот это сомнительно, — покачал головой Аурел. — Зачем ему перетаскивать труп? Должен был понимать, что его могут заметить. И, кроме того, чтобы скрыть следы, он скорее всего зарыл бы его в землю.
— Торопился, вот и не зарыл. Или спугнул кто… — продолжал развивать свою версию Будников. — И лопата для этого нужна — землю рыть. Он что, с собой ее таскал, лопату? Надо подробно расспросить трактористов, сторожей. Всех, кто работает на том участке.
— Не мешает, — кивнул Кауш. — И очень важно установить, кто и где в последний раз видел девочку живой.
— Заболел этот тракторист, я уже докладывал, — виноватым видом произнес Степан. — А до других руки не дошли еще.
— Ничего, дойдут, — подбодрил его Кауш и продолжал: — Обратите внимание: Роза, девочка послушная и исполнительная, не выполняет поручения матери и неожиданно исчезает из дома. Почему?
— Была какая-то причина, — глубокомысленно заметил Сидоренко.
— Вы правы, товарищ старший лейтенант, — улыбнулся Аурел, — спасибо за информацию. Я и говорю, что причина была. Но какая — вот в чем вопрос.
— Позвал кто-нибудь. Может, этот самый… — Сидоренко не договорил, но все поняли, кого он имел в виду.
— У меня тоже было такое предположение, — сказал подполковник. — Подчеркиваю — было раньше, до знакомства с ее родителями. Судя по тому, как ее характеризуют, она должна была предупредить об уходе мать. И никто не видел возле дома посторонних. Не по радио же ее вызвали.
— Именно, вызвали, — подхватил Кауш. — Вызвали… — повторил он в раздумье. — Назначили встречу заранее, накануне, и она ушла незаметно. Видимо, была причина скрывать от матери цель ухода. Сдается мне, что ответ содержится в этом кулечке, хотя он и пустой.
— Товарищ следователь, а как же записки, которые нашли там? — спросил Поята. — О них что, забыли?
— Не забыли, участковый, я их оставил напоследок, на закуску, как говорится.
— Положим, на закуску найдется кое-что повкуснее, — пошутил хозяин.
— Давайте о записках, — продолжал Кауш. — Как они попали на место происшествия? Их мог потерять преступник, и тогда это не кто иной, как Пысларь. Или они оказались там случайно, но и в этом случае следы ведут к Пысларю. Надо слесаря разработать досконально…
— И начать именно с этих записок, — добавил Будников.
— Вот мы с вами, если не возражаете, и займемся Пысларем, а также узнаем побольше о девочке. Сидоренко с Поятой пусть отрабатывают версию залетных гастролеров и допросят трактористов и сторожей. Встречаемся завтра в восемнадцать в сельсовете. Пока все. Есть вопросы, предложения?
— У меня есть, если позволите, — сказал подполковник. — Как известно, Розу хоронят завтра, родители говорили. Думаю, не помешает, чтобы там были и наши люди. По опыту знаю, на похоронах, поминках всплывает кое-что любопытное.
