Эдуард Говорушко - Садовник
Многим эмигрантам, столкнувшимся с серьезными трудностями в Америке, конечно, приходила в голову мысль: может быть, и зря все это было затеяно? Но не Олегу. Трудно сказать, как бы сложилась его творческая биография, останься он в России. Способный живописец, талантливый иллюстратор и очень трудолюбивый человек, думаю, он и в эти нелегкие времена сумел бы прокормить семью. В Бостоне, где многие российские художники переквалифицировались, осознав, что здесь творчеством не проживешь, у Олега есть своя мастерская в центре города, он часто выставляется. Поступают заказы на портреты, в том числе и от богатых американцев. А кроме того, Олег расписывает детскую мебель на одной из фабрик, и делает это с удовольствием. Работа приносит сравнительно небольшой, но постоянный доход. А расписанная им мебель по мотивам русских сказок здесь нарасхват. Недавно, например, спальный гарнитур заказал для своих детей Дастин Хофман, хорошо известный и у нас в России американский актер.
Живут Олег с Олей в собственном небольшом и уютном кондо-минимуме в Молдене - это один из городков в ареале Бостона. Квартира обставлена по-русски, кухня - русская, с непременной селедочкой под водочку. А кроме того, у них есть, пожалуй, самая богатая коллекция советских и российских кинофильмов в видеозаписи, которой мы тоже пользуемся. Олег с удовольствием бывает в Санкт-Петербурге, но события в России его трогают лишь рикошетом. Отвык за долгие годы вынужденной изоляции.
Настоящих политических эмигрантов в Америке сейчас раз-два и обчелся, а всех выходцев из СССР и постсоветских стран где-то за два с половиной миллиона. Целая страна, равная по населению Латвии. В Нью-Йорке и других крупных городах издается много русских газет, есть русские, украинские магазины (и даже латвийский, куда доставляется прекрасный черный хлеб и другие продукты из Риги), рестораны, русские бизнесы. Всех "наших", какой бы они ни были национальности и вероисповедания, называют здесь русскими. Конечно же, превалируют евреи, но много и действительно русских, белорусов, украинцев. В бостонской толпе, например, в любой день можно услышать до боли знакомую речь.
По какой бы причине люди ни покинули родные места, вернее, как бы они ни формулировали эти причины, все они здесь потому, что осознали в какой-то момент: родная страна в них не нуждается и вполне обойдется без них. Без их ума, опыта, таланта, да и просто без их рабочих рук, которые оказались просто невостребованными. Все обесценилось. Хуже того, кое-где в России обесценилась сама человеческая жизнь.
Американские газеты сообщили сенсацию: физикам из России, работающим в Гарвардском университете, удалось остановить луч света! Мне трудно разобраться в значимости этого достижения, но приятно, что это россияне. Правда, приятность эта не без горечи: почему открытие они сделали не дома? В беседе с журналистами один из авторов сенсации, молодой физик Михаил Лукин, эмигрировавший в Америку сравнительно недавно, ответил на этот вопрос. Он заявил, что России сейчас не нужны физики-теоретики, что наука там "медленно умирает". И это не просто слова. На одной из научных конференций в Италии приятно порадовала большая группа знаменитых физиков из России. И вместе с тем неприятно поразило то, что привезенные ими результаты исследований не соответствовали профессиональному уровню этих ученых. И все из-за того, что оснащение лабораторий давно устарело, а до этого никому нет дела. А ведь даже в более тяжелую разруху - после гражданской войны - советская власть находила возможность как-то поддерживать ученых.
Известно, что большинство стран за последние годы ужесточили свое эмиграционное законодательство. Но везде полно нелегальных эмигрантов, людей, которые считают куда меньшим риском жить в Америке без статуса, чем оставаться гражданином в той же Украине, Армении, России или Латвии. Трое моих рижских знакомых нелегально живут в Нью-Йорке уже по десять лет. Снимают квартиры, работают, пользуются медицинскими услугами и в ус не дуют. Правда, не имеют возможности покинуть пределы Соединенных Штатов, иначе потеряют право на въезд.
Что нашли "русские" в Америке? Легкую жизнь? Отнюдь. Армянин Назарет из Еревана сказал мне: "Если бы мы так вкалывали во времена СССР, мы бы до сих пор жили там, где родились! Только ведь не вкалывали!"
Одно время я вел записи под названием "Наши лица за границей". И перестал: надоело писать практически одно и то же. Любой ставший благополучным эмигрант, не получающий здесь "вэлфера" (пособия от федеральных или местных властей), рассказывает о том, как работал по двенадцать и более часов в сутки, жил два-три года в невообразимых условиях, чтобы скопить деньги и создать себе хороший имидж в той или иной профессии. Как сложно было выучить язык, научиться ориентироваться в груде бумаг и документов, которыми здесь буквально завалены почтовые ящики, разобраться с уплатой налогов. Хождение за три моря, хождение по мукам! А добавьте сюда еще и неизбывную тоску, особенно в первые годы, неуверенность в себе, сомнение в своем решении!
Не березка, а похожа,
Милая, родная.
В той стране, что так не схожа
С этим теплым раем!
Та стоит, грустит под ветром,
Видит только горе.
"Где ты, Господи?" - молюсь я.
А тоска - как море!
Под этими стихами, которые написала Маргарита Ивановна Зарудная в 1932 году, поселившись в Калифорнии, может подписаться каждый второй, если не любой, русский эмигрант, ступивший на американскую землю.
Россия - "слепая, глухая уродина", которой мне не хватает
Существует установившийся стереотип, что сложно адаптируются и скучают по родине лишь эмигранты первого поколения. Их дети, привезенные сюда в пять-шесть лет, вращаются в американской среде, учатся в здешних школах, легко осваивают английский и становятся стопроцентными янки. И в страну своих родителей их уже как бы и калачом не заманишь. Оказывается, не совсем так.
Марина Медведева, преподающая русский язык, филологию и культуру в Бостонском университете, предложила своим студентам, приехавшим десять и более лет назад из СССР, написать сочинение на тему "Кто я? Откуда я пришел? Куда я иду?". В большинстве своем это будущие бизнесмены и компьютерщики, и ни один не собирался стать специалистом по русскому языку и литературе. В русском журнале "Контакт" Марина Медведева приводит выдержки из этих сочинений, предваряя их, в частности, такой фразой: "...Русские студенты показались мне намного взрослее и глубже их американских сверстников. Но больше всего меня поразило, что эти ребята, хотя и в разной степени, говорили о России и о русской культуре не абстрактно, а как о чем-то их касающемся. Как же могли - вопреки всему, несмотря ни на что - уцелеть невидимые нити, привязывающие их сердца к России?"
