Виталий Волович - На грани риска
Эта песня имела свою любопытную предысторию.
12 июля 1950 года на дрейфующей станции СП-2 случилось ЧП. От неисправного керогаза вспыхнула палатка радиостанции. Потушить пожар удалось не сразу, и от рации остались "рожки да ножки". Правда, нашим умельцам К. М. Курко, В. Г. Канаки и М. С. Комарову после долгих трудов удалось собрать новый передатчик, но происшествие это еще долго оставалось предметом разговоров и шутливых подначек.
Прошло несколько месяцев, и вот, готовя обед в заледеневшем камбузе, куда радисты, чтобы поднять мой поварской дух (тогда я был по совместительству поваром станции) и скрасить мою жизнь музыкой, провели радио, я услышал голос Леонида Утесова. Он исполнял известную французскую песенку "Все хорошо, прекрасная маркиза".
Еще не успели смолкнуть последние такты музыки, как я, схватив карандаш, стал набрасывать на клочке бумаги слова песни, идея которой созрела мгновенно. В основу ее легло летнее пожарное происшествие. Строфы рождались легко, и скоро я напевал во весь голос, аккомпанируя себе ударами кухонного ножа по разделочной доске: "Все хорошо, тепло и безопасно, работа в меру нелегка, дела идут у нас почти прекрасно, за исключеньем пустяка. Случилось маленькое горе: чехол спалили на моторе. А в остальном на льдине в океане все хорошо, все хорошо".
За ужином песня была исполнена и с одобрением воспринята всеми слушателями, за исключением Кости Курко, который возмущенно заявил, что смеяться над чужой бедой - грех.
– Ну, что же, "Маркиза" так "Маркиза",- согласился я. - Только пару слов для разъяснения. Идет радиоразговор между начальником Главсевморпути и начальником дрейфующей станции СП-2 Михаилом Михайловичем Сомовым, он же Мих-Мих.
Дмитриев потянул меха.
Алло, Мих-Мих! Какие вести?Как на дрейфующей дела?Надеюсь, все идет без происшествийИ льдина верная цела?Все хорошо, тепло и безопасно,Работа в меру нелегка,Дела идут у нас почти прекрасно,За исключеньем пустяка.Случилось маленькое горе.Чехол спалили на мотореА в остальном на льдине в океанеВсе хорошо, все хорошо.Но как движок полярною зимоюРаботать будет без чехла?Ответьте нам короткой докладноюПотеря как произошла?Все хорошо, тепло и безопасно,Работа в меру нелегка,Дела у нас идут почти прекрасно,За исключеньем пустяка.И что чехол - не в нем терзанья,Сгорел движок до основанья.А в остальном на льдине в океанеВсе хорошо, все хорошо.Алло, алло! Главсевморпуть в волненье.Удар полученный жесток.Без промедленья шлите объясненья:Как погорел у вас движок?Все хорошо, тепло и безопасно,Работа в меру нелегка,Дела у нас идут почти прекрасно,За исключеньем пустяка.И что движок - Не в этом дело,Радиостанция сгорела.А в остальном на льдине в океанеВсе хорошо, все хорошо.Алло, Мих-Мих, Главсевморпуть в печали,Всему начальству тяжело.Как вы в беду ужасную попали?Как это все произошло?Мы получили важное сообщенье,Что скоро будет самолет,И, как один, оставив помещенье,Ушли с лопатами на лед.Мы чистили аэродром,Как вдруг раздался страшный гром,Рвануло где-то по краям,И льдина лопнула к чертям.Дошел до рации толчок,На керогаз упал мешок,И запылал в один моментЗа ним палаточный брезент.Мы были в дальней стороне,Вдруг видим рация в огне.Пока мы мчались во весь дух,Огонь все слопал и потух,Движок расплавиться успелИ на движке чехол сгорел.А в остальном на льдине в океанеВсе хорошо, все хорошо.
Последние слова песни заглушил громкий хохот. Когда смех утих, Бурханов поднял руку:
– Ну что ж, доктор, считайте, что пианино вы честно заработали. Завтра Илья Спиридонович Котов будет на мысе Челюскин и захватит с очередным рейсом пианино.
5 мая Леня Разбаш принял лаконичную радиограмму: "Буду в шестнадцать ноль-ноль. Везу пианино. Котов".
МЫ ЖДЕМ ВАС, КОСМОНАВТЫ
Если простая поэзия мифа об Икаре, взлетевшем к солнцу на восковых крыльях и погибшем в сияющей небесной синеве, прошла через все века и дожила до наших дней во всей своей простодушной прелести и наивности, то полет Гагарина будет волновать людей, пока будет существовать наша Земля.
К. Паустовский. Новая Эра.– Генерал ждет вас, - сказал летчик-капитан с красной повязкой дежурного на рукаве.
В просторном кабинете за широким письменным столом сидел моложавый генерал с Золотой Звездой Героя. Его имя стало широко известно почти тридцать лет тому назад, во время челюскинской эпопеи. Это было героическое событие, вызвавшее изумление всего мира стойкостью челюскинцев и отвагой спасавших их советских пилотов.
В ознаменование подвига пилотов ЦИК СССР установил высшую степень отличия - звание Героя Советского Союза. И первым это звание было присвоено 20 апреля 1934 года семи летчикам, непосредственно участвовавшим в спасении челюскинцев. Звезда на кителе хозяина кабинета имела номер четыре.
– Садитесь, доктор, - сказал генерал, продолжая читать бумагу, в которой я признал свою докладную.
Я сел.
– С рапортом вашим я ознакомился. Давно были в Арктике?
– Последний раз два года назад.
– За что получили? - Он показал глазами на значок "Почетному полярнику" на моей тужурке.
– За участие в дрейфе станции "Северный полюс-2".
– Итак, я вас слушаю.
– Известно, - начал я, - что факторы космического полета, и в первую очередь перегрузки и невесомость, могут оказать неблагоприятное воздействие на космонавта. В результате в организме могут возникнуть определенные изменения физиологических функций. Они могут быть длительными, но могут быть и кратковременными. Чтобы их уловить, надо как можно быстрее обследовать космонавта после приземления. Это может сделать врач-парашютист. Он будет находиться на борту поискового самолета и, спустившись на парашюте, проведет медицинский осмотр космонавта, а если потребуется, окажет необходимую медицинскую помощь
– Из кого думаете сформировать группу?
– Наверно, лучше всего подойдут для этой цели авиационные врачи, уже знакомые с космической медициной. Их надо будет обучить парашютным прыжкам. А подготовку по оказанию неотложной медицинской помощи можно провести на базе Института имени Склифосовского.
