Владимир Познер - Тур де Франс. Путешествие по Франции с Иваном Ургантом
Обед: продукты с рынка и интервью с шеф-поваром. Воротник-триколор.
Вспомнить: Silence en Cuisine. Pourquoi? Je n’aime pas le bruit[14].
Театр «Гиньоль». Выпускники школы и метание яиц. Робен получил яйцом по ноге и убежал. Потом всем показывал синяк. Интервью с директрисой театра. Потом Дом ткачей, La Maison des Canuts. Потрясающе интересно. Станки: можно выткать один квадратный метр за два дня. Цена за него: от двух до двадцати двух тысяч евро.
В конце дня – антикварные ряды, настоящий город антикваров, La Cité des Antiquaires. Много предметов XVIII века, даже начала. Очень красиво. И в общем, не так уж дорого.
С утра – вертолет и Мон-Блан. Впечатление незабываемое.
Потом источник Каша (Cachat). Представительница завода и пожилой еврей. Смех!
Затем гольф. Попытка послать шарик подальше ударом клюшки. Пролетел сто шестьдесят метров! По словам инструктора, хорошо. Очень гордился.
Потом спа: массаж, лицо. Интервью с шефом (хорошее!).
Едем в Бургундию. Первая остановка все-таки в Божоле, где нас ждет Доминик Пирон. Симпатичный человек, уже не в первом поколении возделывает лозу. Рассказывает о «Божоле» с восторгом и нежностью, говорит о том, что это вино для питья, а не для размышлений и раздумий. Рассказывает о появлении «Божоле Нуво» – по закону можно продавать вино последнего урожая только с пятнадцатого декабря, но существуют вина, которые созревают рано. Виноделы обратились с просьбой, чтобы разрешили эти вина продавать с пятнадцатого ноября. Разрешение получили. Среди этих вин было и Beaujolais, при продаже которого придумали слоган Le Beaujolais Nouveau Est Arrivé, что значит: «Прибыло новое „Божоле“. Он оказался очень успешным. Ныне многие производители неуважительно относятся к лозе, и поэтому „Божоле Нуво“ не всегда качественное. О них Пирон говорил с осуждением. Сам он обожает вино. Вместе с супругой выпивает в день две бутылки – одну за обедом, одну за ужином.
Едем в Бон, столицу вин Бургундии.
До этого обедали в маленьком ресторанчике рядом с винодельней Пирона. Официантка смешная, симпатичная, еда простая и очень вкусная.
Бон. Городок средневековый. Беру интервью у мэра, он же депутат Национального собрания Франции. Он уже четырнадцать лет мэр (два срока, приступил к третьему) и шестнадцать лет депутат от UMP, Союза за народное движение. Кроме того, президент общества «Отель Дье», а в Национальном собрании отвечает за все винодельческие поля. Умный, бойкий. Проблем в Боне нет. Иммигрантов, по сути дела, нет. Сторонник ЕС, но при этом горячо отстаивает защиту национальных особенностей, традиций. Горячий патриот Франции. В кабинете три флага: Франции, ЕС и Бургундии. Нет портрета Саркози. Есть портрет «Республики» (Марианны). Кроме того, имеется нечто вроде большого сундука на ножках. Относится к XII веку (!). Имеет три замка. Ключи были у мэра (первый мэр города назначен в 1203 году) и у двух его секретарей. В «сундуке» хранились все важные документы. Открыть можно было только в присутствии всех троих.
Дижонская горчица. Посещаем горчичную фабрику «Фало» (La Moutarderie Fallo). Существует с 1840 года. Нынешний хозяин дико скучный человек – хочет повести нас на экскурсию. Все сделано так же скучно, как в музее, отдельно от производственной части.
Интересно: дижонская горчица, moutarde de Dijon, не является торговой маркой, кто угодно может этим пользоваться. Moutarde de Bourgogne – другое дело, все ингредиенты должны быть из Бургундии.
Важно: связь француза с историей, она для него жива, часть его настоящего, и это ощущается буквально во всем.
Едем в деревеньку неподалеку, Блиньи-ле-Бон. Типичный B&B. Дом XVII века. Хозяин, Бруно, радушно встречает вместе с братом Патриком и приятелем. Ужин: все очень вкусно. Патрик – актер театра и кино и хозяин бистро в Париже. Приглашает посетить его, когда будем в Париже.
Первая встреча с домом Bouchard Père et Fils. Огромный погреб в замке XV века. Три миллиона бутылок, четыре километра протяженности. Самая крупная и дорогая коллекция вин XIX века в мире. Генеральный управляющий (фамилия!) рассказывает, что бургундское вино отличается от всех прочих тем, что оно делается на основе только двух сортов винограда – «шардоне» для белого вина и «пино нуар» для красного. Сами вина получают названия от участков, на которых растет лоза, – например, Nuit St. George, Côte de Beaune. Указывается также фамилия производителя. С башни замка показывают виноградники знаменитейших вин, которые им принадлежат. Подчеркивает (уже на дегустации в подвале), что Бушаров много, крайне важно добавить père et fils, то есть «отец и сын». Показывает нам бутылку Vigne de l'enfant Jésus 1864 года. Говорит, что, например, бутылка Montrachet может легко стоить десять-одиннадцать тысяч евро, но они старые вина не продают, а лишь иногда выставляют на аукционах или открывают при особых случаях.
Не забыть: Буше замуровал вход в подвал коллекционных вин, поставил стеллажи с бутылками, чтобы немцы не смогли ничего вывезти.
Быстрый – и очень вкусный – обед: нельзя опаздывать к Romanée Conti. Там нас принимает совладелец и главный управляющий. Высокий, стройный, элегантный, чрезвычайно симпатичный человек семидесяти лет. Говорит, что мы – первая телевизионная группа, которую пустили сюда. «А французскую?» – спрашиваю я. «Их пустим последними», – отвечает он. Проводит в поле. Рассказывает. Сам участок Романэ-Конти – 1,8 га. Производят всего пять тысяч бутылок в год. Он говорит о бургундском влюбленно, об этой земле, на которой уже в IV веке монахи возделывали лозу, о том, как лоза, растущая в двух метрах от другой, дает совсем иной вкус. Играют роль расщелины в камне, образование Альп, глубина почвы, количество в ней камней – от этого зависит, проникают корни лозы тяжело или легко. Замечательно. Идем в подвал. Там всего не более трехсот тысяч бутылок. Дегустация. Романэ-Конти 1991 года. Изумительно. Потом заходим в отдельную комнату, в которую почти никогда никого не пускают. Пробуем красное 1967 года. Изумительно. Закружилась голова.
Он говорит: вино – живое, оно страдает, когда его заключают в бутылку, когда же его выпускают, оно сначала сдержанное, «сердится», требуется полчаса, чтобы оно открылось.
Смена пробок.
Почему хозяин Романэ-Конти был так любезен с нами? Он на прощание говорит мне: «Это не для ТВ, но моя мама была русской, так что русский наполовину».
Дальше едем к Николя Россиньоль – он сам делает все: выращивает лозу, делает вино, продает его. Считается очень быстрорастущим виноделом с большим будущим. Чудный малый. Рассказывает об особенностях бургундских вин. Дегустация: четыре бутылки Volnay Premier Cru одного и того же миллизима, то есть года сбора, но с разных участков. Это разные вина. Потом: бутылка Volnay Premier Cru и Pommard Premier Cru – растут буквально в двух метрах друг от друга. Совершенно разные вина.
