Юрий Иванов - Острова на горизонте
Качало все сильнее. Забыв о швабре, кок направился в камбуз посмотреть, хорошо ли закреплена посуда в рундуках. Две чашки уже разбились, и кок подумал: «Ну, поваренок, продерешь зенки, задам же я тебе!..» Мальчишка, конечно же, был совершенно не виноват в побитой посуде, но кок уже привык во всех бедах, возникающих на камбузе, винить своего помощника. Валька не обижался, отшучивался, смеялся, и от души отлегало…
Кок улыбнулся и отправился в кают-компанию — пора уже готовить завтрак, седьмой час. Намочив скатерти, чтобы посуда не скользила, кок расстелил их на столе и поднял бортовые планки: такой штормяга, того и гляди, не удержавшись на сырых скатертях, посуда посыплется на палубу.
Шло время. Валька не появлялся. «Пускай поспит мальчишка», — вначале подумал кок, но такого еще никогда не случалось, чтобы Шубин опаздывал на свое рабочее место; к тому же качка все усиливалась, одному было трудно возиться на камбузе, и, придерживаясь руками за переборки, кок отправился в каюту поваренка.
Она была пуста, койка заправлена. Кок сел на нее, тупо уставившись в переборку, и почувствовал, как сжалось сердце. Пошарив в кармане, он достал таблетку, сунул ее под язык, а потом, с трудом поднявшись, побрел в ходовую рубку…
Через несколько минут вся команда была поднята на ноги: после тщательного обследования помещений танкера камбузного матроса Шубина обнаружить нигде не удалось.
А Валька крепко спал в теплой яме под обрывистыми скалами бухты Хофпул. Была весна, уже светало, и птицы начали свой новый хлопотливый день. С криками кружили над водой чайки, летели, срывались с уступов скал черные бакланы, а те, кто уже вернулся из бухты, сидели на камнях, сушили крылья.
Валька, наверное, спал бы очень долго, но что-то тяжелое вдруг навалилось на него. Он попытался оттолкнуть эту тяжесть и открыл глаза. Перед ним стоял вернувшийся с ночной кормежки морской слон.
Обсыпанный песком, налипшим на мокрую кожу, слон вполз в свою яму. Ночь он провел в воде, охотясь за пищей, и теперь жаждал отдыха. В мгновение очнувшись, матрос выполз из-под слона и, ухватившись за край спасательного жилета, потащил его. Да где там!.. Сопя и похрапывая, слон уже спал; его густые жесткие усы то опадали, то топорщились, а маленькие глаза были крепко закрыты… Валька представил себе, как побагровеет от ярости боцман, узнав про потерю спасательного жилета, и потянулся что было силы, упершись ногой в бок громадного животного.
Слон запыхтел и открыл глаза. Несколько мгновений они были пусты, ничего не выражали, но вдруг ожили, расширились в дряблых веках, и слон резко — даже трудно было ожидать такой подвижности — отпрянул и, странно изогнувшись, разинул пасть.
Валька выдернул спасательный жилет и отбежал, а слон заревел глухим, ухающим голосом. Теперь, при дневном свете, его можно было рассмотреть получше.
Наверное, в нем было тонны полторы жира, костей и могучих мышц, буграми перекатывавшихся под толстой кожей. Зверь наверняка был драчлив: всю его могучую морщинистую шею покрывали глубокие шрамы и рубцы. Ну и чудище!.. Валька поежился: такую морду трудно придумать… Матросу стало немного жутко, пасть у морского слона отвислым подбородком и толстыми губами напоминала верблюжью, но в ней виднелись большущие клыки, а над пастью нависал нос, похожий на хобот… Вся морда зверя покрыта шишками и наростами, среди которых едва виднелись зеленоватые рысьи глаза.
Животных было десятка три: большие, метров в пять длиной, и несколько поменьше, метра в два-три. Молодые слоны и более изящные слонихи еще играли в воде. А один слон выбирался на песок, изгибая тело, будто чудовищная гусеница. От зверей распространялся резкий, удушливый запах.
Армада морских птиц реяла в воздухе; одни летели в сторону бухты, другие возвращались к скалам, неся в клювах мелкую рыбешку. Все уступы на скалах были заняты птицами. Завидев человека, птицы не очень-то и волновались, да и какие у них могут быть опасения? Остров слишком отдален, чтобы его посещали люди; кроме того, остров Кергелен заповедный, тут запрещена какая бы то ни была охота… Если бы не скверная погода, ремонтировались бы они сегодня в бухте Хофпул. Направляясь в штормливые южные широты с топливом для рыбаков, танкер и забрел на остров для ремонта. Как говорили механики, нужна была «спокойная вода». Однако что же предпринять? Ждать танкера здесь?
Валька сел на обломок бревна, застрявший между камней, и задумался. Его исчезновение с танкера обнаружат лишь утром. Кто установит, когда и где он упал в воду? По-видимому, танкер отправится в залив Морбиан. Там, на берегу бухты Орор-Остраль, находится селение Порт-о-Франс — научная французская станция.
Валька напряг память и представил себе карту острова Кергелен: долина Секстан, долина Октан, долина Утраченных иллюзий, долина Надежда… Где эти долины? Гора Командор, Черные утесы, долина Крестов. Кто похоронен в ней? Ущелье Дьявола, бухта Прощания, мыс Встречи… Сколько странных и сложных человеческих судеб за каждым из этих названий!
Валька нахмурился, огляделся. Находится он сейчас в северо-восточной части острова, а идти ему нужно на юго-запад. Однако пожевать бы чего! Как чего? Вон сколько яиц на уступах скал! Валька взял одно. Яйцо было теплым, наверное уже насиженным. Он поднес яйцо к уху и прислушался. Тук-тук-тук — едва слышно доносилось из яйца. Валька положил его на место и, подтянув потуже ремень, пошел вдоль бухты.
Над островом бушевал ветер. Низкие облака косяками плыли над скалами, порой задевая вершины. Кое-где в разрывах облаков мелькал вдруг ярко-голубой осколок неба, но это длилось мгновение: кусочек неба тотчас тонул в серой непроглядности облаков. Небо было похоже на покрытое серой ряской болото. Кинешь в него камень, мелькнет вдруг живая голубизна воды — и вновь все затягивается ряской.
Подобрав крепкую, похожую на дубинку палку, Валька быстро шел по берегу. Слоны мирно спали. На одном из них сидели две бурые крупные птицы, похожие на коршунов, и что-то выклевывали. Очищали, наверное, соню от паразитов. Под ногами хрустели ракушки и мелкий прибрежный мусор; кое-где лежали исклеванные, усыпанные перьями тушки погибших или убитых птиц, и Валька подумал, что, по-видимому, тут, на этом острове, водятся и хищные птицы, а возможно, и хищные животные.
Впереди виднелась зеленая долина, а далее ущелье, в котором обитала колония пингвинов. Валька подошел к птицам поближе. Интересно было наблюдать за ними.
Пингвины тоже обратили внимание на человека и направились к нему. Вскоре они окружили Вальку плотной толпой, словно маленькие любопытные человечки, и отправились за ним вдоль бухты. Это походило на праздничную демонстрацию: впереди вышагивал человек, а за ним — целая колонна птиц. Причем возглавляли колонну взрослые, крупные пингвины, а позади спешили молодые. Оглянувшись, Валька засмеялся: «Ого, шествие!..» Пройтись вместе с человеком по долинке хотелось и самочкам, но вот беда: у каждой из них был неповоротливый, покрытый серо-голубым пухом птенец. Зажав малышей лапками, мамаши прыгали сразу на двух лапках, то прижимая птенца к себе, то подталкивая пингвинят: ну идите же, лентяи… Валька ускорял шаг, и, чтобы поспеть за ним, пингвинам уже приходилось бежать. Они смешно бежали, переваливаясь с боку на бок, что-то выкрикивая, может: «Погоди, человек, не спеши так!»
