Найди Наохама - Марта Молина
Голос сорвался, и она зарыдала. Ася понимала, что Света во власти жалости к себе, эгоизма, уныния. Она знала, что нужно делать: встряхнуться, не раскисать, не сдаваться! Взять себя в руки, перестать упиваться своим горем, действовать!
Но эти советы значили не больше, чем рекомендации женских журналов или предновогодние зароки. Ни Ася, ни тем более Света не знали, как именно нужно действовать, чтобы отпустило, прошло. Что предпринять, чтобы жизнь снова заиграла красками. Чтобы просыпаться по утрам было не тошно, чтобы влюбляться, а не «выбирать партнера», чтобы отдыхать, а не «расслабляться»…
Ася снова остро ощутила, как далеко все они ушли от себя самих. Как глубоко предали свои мечты. Как превратили свою жизнь в путь из точки А в точку Б, в театральное действо, пусть и по модному сценарию с роскошными декорациями.
– Ася, – позвала Света. Она уже успокоилась и снова смотрела усталыми глазами из-под спутанной челки.
– Да, Светик.
– Помнишь тот разговор? Мы говорили про секрет счастья, про того мудреца. Помнишь?
– Конечно, помню: он может ответить на любой вопрос, в том числе и о том, в чем секрет счастья, но никто не знает, где этот старик живет и существует ли он вообще.
– Ася, мне кажется, он существует. Найди его.
Ася опешила.
– Я? Где?
– Найди его, – настойчиво повторила Света. – Посмотри на нас. Нам нужны его ответы, иначе остается только один выход.
И она кивнула на сосны, равномерно качавшие лапами за окном больничной палаты.
***
Узнай для меня секрет счастья, попросила Асю почти умершая подруга.
А ее глаза дополнили: «Принеси мне рецепт счастья, либо я оборву свою жизнь, и остаток твоей пройдет под флагом Неисчерпаемого Чувства Вины».
Глава 4
– И что, пойдешь у Светки на поводу?
– А ты предлагаешь игнорировать ее просьбу?
– Эта просьба больше похожа на шантаж.
– Света так уверена, что старец расскажет, как обрести счастье… Для нее это действительно вопрос жизни и смерти.
Ася и Инга встретились во время бизнес-ланча. Был первый рабочий день после январских каникул. Москва бледнела за окном кофейни, сыпала мелким снежком из низких туч.
Инга выглядела великолепно и строго, как всегда. Она была важной шишкой в сфере аналитики, и ее должность называлась так мудрено, что никто из друзей толком не знал, кем она работает. Эта женщина вызывала страх и восхищение: умная, независимая, способная свернуть горы и при этом не повредить маникюр. Но сегодня ее синий офисный костюм дополнялся не только дизайнерским ожерельем, но и растерянным выражением лица.
– С ужасом ожидаю, когда Свету выпишут, – жаловалась она, хрустя огуречным салатом. – Вдруг она снова что-то сделает с собой. Мы же соседи. Мне придется не спать ночи напролет, прислушиваться, что у нее там происходит.
– Не бери на себя всю ответственность, – успокоила ее Ася. – Ты же соседка, а не нянька.
– Я в первую очередь ее друг!
– Мы все ее друзья. Но тем не менее она порезала вены, даже не позвонив никому из нас. Мы все тревожимся за Свету, но нельзя погружаться в чувство вины.
– Ой, – тихо, но язвительно ответила Инга. – Кто бы говорил.
Ася хотела было обидеться, но обижаться на правду не получалось. В свои почти тридцать лет Ася перенесла несколько потерь, и было всего две смерти, мамы и папы, в которых она себя не винила. Ведь родители умерли, когда она была совсем малышкой, и винить себя в этой утрате она не могла, даже если бы захотела.
Остальные трагедии она, сама того не желая, приписывала себе. Тетка, воспитывающая Асю после смерти родителей, померла пятнадцать лет спустя. Она страшно болела, при этом не желая отказываться от привычки выпивать, и, казалось бы, сама себя вогнала в гроб, но Асю не покидало гнетущее чувство вины. Она все думала, что надо было чаще навещать тетку, приставить к ней врача, самой стать сиделкой, в конце-то концов. А она уехала в столицу, прикрылась от стыдной родни миллионом срочных дел, не звонила, не приезжала. Кто знает, уделяй она родне больше внимания, может, тетка еще была бы жива?
Ася чувствовала вину и за несчастье с женихом, ведь это она настояла на роковой ночной поездке: он хотел отправиться утром, а она торопила его, заставила ехать в ночь.
И даже в смерти кота Ластика она винила только себя: недолечила, недосмотрела, недолюбила…
Наверно, вина была единственной стороной скорби, которую Ася могла принять. Думая об ушедших, она не плакала, не тосковала, не вспоминала светлые моменты с тихой улыбкой. Нет, она хваталась за голову и металась по комнате, раздираемая невыносимым чувством вины. Холодный голос в ее голове безжалостно перечислял все ее промахи и недоработки, все, что сделало усопших несчастными по ее вине. Этот голос рассказывал ей, как прекрасно все могло сложиться, поступи она правильно. И напоминал, что теперь ничего не исправишь, и жить ей с этим грузом всю оставшуюся жизнь. Ася знала, что так и будет: время не залечит ее раны, ведь годы шли, а чувство вины только крепло.
Официантка принесла супы. Подруги помолчали.
– Не могу взять в толк, почему она выбрала именно меня? – спросила Ася. – Я никогда не была заядлым путешественником. Не умею решать проблемы, как ты, например. Я даже иностранных языков не знаю!
Инга тепло улыбнулась.
– А я догадываюсь, почему Света отправила на поиски счастья именно тебя.
– Правда? И почему же?
– Ты самая нормальная из нас. Самая человечная, что ли… В тебе еще остался какой-то след из нашей бесшабашной молодости. Мы все так сильно погрязли в этой успешной жизни, что забыли себя… Ты только не подумай, я не хочу сказать, что ты не успешна. Конечно, успешна. Но ты меньше крутишься в этом водовороте современной жизни, ты словно отстранена.
Ася удивилась.
– По-моему, все мои дни подчинены рутине больше, чем у тебя, Дэна или самой Светки. Работа-дом, гулянки-спортзал. В моей жизни нет места приключениям!
– Но, тем не менее, Света выбрала тебя, – заметила Инга.
– Может, взять ее с собой? Развеется. Лично спросит этого мудреца про секрет счастья.
– Да ты что, ни в коем случае! – запротестовала Инга. – Она и раньше-то плохо переносила неудобства, а сейчас и подавно. Будет тебе обузой. Станет ныть по поводу и без, а ты
