Ннаталья Жуковская - Судьба кочевой культуры
В зависимости от сезона, когда произошла встреча, возможен следующий вариант диалога:
— Хорошо ли проводите осень (зиму, лето, весну)?
— Хорошо проводим осень (зиму, лето, весну).
— Проводите зиму в изобилии?
— Зиму проводим в изобилии.
— Проводите ли лето жирно?
— Лето проводим жирно.
Если встретились две семьи, кочующие на новое место стоянки, они непременно приветствуют друг друга так:
— Хорошо ли кочуете?
— Хорошо кочуем.
— Чтобы вьюки ваши были уравновешены!
— Уравновешены, уравновешены.
Встреченному в степи чабану (табунщику, пастуху) можно сказать следующее:
— Хорошо ли пасутся ваши овцы (лошади, коровы)? — и услышать в ответ:
— Хорошо пасутся.
— Пусть у ваших овец (кобыл, коров) будет молоко!
Есть более детализированные приветствия-благопожелания, которые произносятся в конкретных ситуациях занятости хозяев каким-либо делом. Гость приближается к юрте и видит, что хозяин пилит дрова — «чтобы ваша пила была острой»; читающему — «чтобы ваши глаза хорошо видели»; причесывающейся женщине — «чтобы ваши волосы были красивы»; обедающим за столом — «пусть ваша еда будет вкусной»; своевременно прибывшему к застолью — «у вас быстрый конь». И на все эти пожелания-приветствия можно ответить одинаково: «Ваши уста благословенны!»
Вернемся к ситуации «гость в юрте». Хозяин, ожидающий гостя, обычно, услышав, что кто-то подъехал к юрте, выходит навстречу. Он помогает гостю сойти с коня, привязывает коня к коновязи, пропускает гостя впереди себя в юрту, где предлагает ему занять место, соответствующее его полу, возрасту и положению. Традиционное деление юрты кочевника на правую — мужскую и левую — женскую половину предопределяло то место, которое занимал в юрте гость. Мужчины проходили на мужскую половину, женщины — на женскую, двигаясь при этом внутри юрты по часовой стрелке. Стариков и особо почетных гостей любого возраста приглашали пройти в хоймор — северную, противостоящую входу часть юрты, считающуюся с точки зрения семантического осмысления ее планировки наиболее социально значимой. Важным и пожилым гостям предлагались маленькие табуретки, гости попроще усаживались прямо на постеленные на полу шкуры и войлочные подстилки.
В Монголии не принято с ходу задавать вошедшему гостю вопросы: кто он, откуда и зачем прибыл. Гость тоже не должен торопиться выкладывать о себе все. В степи жизнь идет не спеша и процедура знакомства гостя и хозяина не составляет исключения. После того как гость занял подобающее ему место, хозяин достает спрятанную за пазухой под национальным костюмом — дэли или висящую на поясе в специальном футляре табакерку с нюхательным табаком и молча протягивает ее гостю, предлагая понюхать своего табака. Гость в ответ также молча должен предложить хозяину свою табакерку. Каждый нюхает табак из табакерки другого, после чего происходит обратный обмен и обе табакерки возвращаются к их владельцам. Если гостей в юрте несколько, то эта церемония проделывается с каждым по очереди, начиная с самого старшего. Если гость не монгол и у него такой табакерки нет, то ритуал носит односторонний характер: хозяин предлагает, гость берет, нюхает и возвращает.
Церемония «обмена табакерками» закончена. Хозяин и гость закуривают каждый свою трубку, набивая их табаком из собственного кисета. В наши дни вместо трубки в этой части ритуала часто закуривают обычные сигареты, и тогда возможно взаимное угощение ими друг друга. Вот только теперь можно начать деловой разговор. Ведут его обычно между собой мужчины, а хозяйка тем временем готовит знаменитый монгольский чай с молоком. Каждому вновь пришедшему в юрту гостю обязательно заваривается свежий чай — такова традиция. Мужчины пьют чай и ведут деловой разговор.
Существует неписаный свод правил поведения в юрте. Нарушение их расценивается как неприличие, а иногда даже как предвестник несчастья. Нельзя лить воду в очаг, плевать в него, перешагивать через огонь, касаться огня острыми предметами, кидать туда грязь и мусор — это оскорбляет дух домашнего очага. Нельзя свистеть в юрте — это сигнал, созывающий злых духов. Нельзя ругаться при старших, сидеть на пороге, спотыкаться о порог при входе и выходе из дома. Все это может «унести» из дома счастье. Эти правила должны прежде всего соблюдать сами хозяева юрты, ибо они — первые хранители счастья-благодати своей семьи, своего дома, своего очага, но те же правила должны соблюдать пришедшие в юрту гости. Нарушение их гостями по незнанию — показатель чаще всего принадлежности к чужому (и что очень вероятно при этом, особенно в средние века, — враждебному) миру, а намеренное нарушение человеком своего рода-племени — символ неблагожелательности, неуважения, а иногда даже и оскорбления.
С точки зрения норм этикета большое значение имели позы, а точнее говоря, способы сидения в юрте, которым должны были следовать люди разного возраста и социального положения в будни и в праздники. Наиболее распространенная и мужская и женская поза дословно переводится с монгольского так: «сидеть согнув ноги». Сидящий подкладывал под себя одну ногу и, сидя на ней, выставлял перед собой колено другой, на которое опирался рукой. От того, в какой части юрты находился человек, зависело, какую именно ногу он под себя подкладывал. Колено поднятой ноги, согласно правилам, должно было быть обращено к двери, поэтому человек на левой (женской) стороне юрты сидел на правой ноге и выставлял перед собой колено левой, а сидящий на правой (мужской) стороне поступал наоборот — сидел на левой, выставляя колено правой. В первом случае это были женщины, во втором — мужчины. Такая поза была не только будничной, но и праздничной. Так могли сидеть во время найров — семейных праздников по случаю свадьбы, рождения детей, первой стрижки волос у девочек и у мальчиков, установки новой юрты, а также найров по случаю завершения стрижки овец, окончания таврения жеребцов, забоя скота на зиму и т. д. В будничные дни так можно было сидеть не только в юрте, но и где-нибудь на улице, если встречались несколько человек и присаживались поговорить.
Следующая поза называется «сидеть скрестив ноги». Известны два вида такой позы: положив под себя скрещенные ноги или выставив их перед собой. В такой позе обычно сидели ламы во время хуралов (богослужений) в буддийских монастырях, феодальная знать на официальных приемах.
Так могли сидеть почетные и уважаемые старики, но молодежи ни в коем случае так сидеть не дозволялось, тем более в присутствии старших. Вариантом ее была особая поза для знатных женщин. Они могли сидеть с вытянутыми ногами, и лишь носки должны были скрещиваться.
