Татьяна Козырева - Девушка на обочине
Мой напарник Филипп Лябибович Арнук — любопытный персонаж. Он гетерозисный гибрид первого поколения: мама из Рязани, папа из Дамаска, Сирия. Арнук означает «журавль». Папа учился в России. Несмотря на большую любовь, конфликта культур семья не пережила: сделав двух детей, папа вернулся на родину. Впоследствии Фил ездил автостопом к нему в гости. А я познакомилась с Филом в первом моём водном походе по Верхневолжским озёрам. Он был единственным из всего состава, у кого сложилась пара — с подружкой моей одногруппницы. Мне он тоже понравился, но я протормозила, а на чужое принципиально не зарюсь. Так мы составили бесконкурентный треугольник: тусовались втроём без всякой ревности, хоть никто со стороны в это не верил. Фил — музыкант, он и сейчас поигрывает на бас-гитаре в группе «108-102», широко известной в узких кругах, а тогда играл на контрабасе. На концерты две девушки проходили в тени контрабаса бесплатно. Играли зажигательное рокабилли, мы плясали до упаду, только дышать в накуренном зале было нечем, и нечем утолить жажду, кроме пива — тогда я его не любила, а Фил любил очень.
География — не дворянская наука, и я совершенно не представляла, где и куда мы едем. А Фил имел минский атлас автодорог, которым пользовался свободно, вызывая у меня восхищение.
Договариваться с драйверами у Фила получалось легко, а я уже имела стаж целых 100 км, и голосовали мы по очереди, лидера в нашей паре не было. По правилам гонок, которые Шанин собезьянничал у Лиги, мы вели хронику: записывали время и место посадки-высадки и марку машины. Фил разбирался и в машинах, а я научилась только определять их по тому, что написано у них на задницах. Он различал по внешнему виду всю жигулёвскую классику, а я и сейчас многие из них не различаю. В первый день почему-то все наши машины оказались «Жигулями».
Поначалу мы встречали наших «соперников» то на позициях, то в проезжающих мимо машинах, это было весело. Встречи тоже заносили в хронику. Едем мы по Ярославке, рассказываем драйверу про наши соревнования:
— А вот висит наш президент Шанин.
Едем дальше:
— О, а вот другой президент висит.
К пол-одиннадцатого вечера мы добрались до первой «марки» на въездном знаке «Кострома». До нас там уже отметились девять участников, все питерские номера Лиги. Мы их переписали, как положено, и долго гадали, кто есть ху. А потом записали себе «рест», т. е. официально объявили, что отдыхаем: по правилам Лиги после этой записи голосовать уже нельзя. Забрались в лес и расстелили спальники прямо под открытым небом, палатку ставить было лень. За что и поплатились: ночью заморосил дождик. Но Фил только снял с сучка фотоаппарат «Зенит» и завернулся в спальник с головой.
Утром мы неспешно собрались и застопили КамАЗ до поворота на Волгореченск. Там и застряли на ж/д переезде. Вроде, хорошая позиция, а не стопится ничего. Почему-то все машины сворачивали на просёлок. Фил не поленился сходить выяснить: оказалось, там была заправка. Проехал белый «Запорожец» с огромной рассадой на крыше: зелёного больше, чем белого. Мы уже заскучали — и тут смотрим: из проезжающего тепловоза нам машут рукой. Кто? Да это наш стопщик Саша Семёнов! Тепловоз остановился прямо на переезде, и мы в него запрыгнули. Так мы испытали на себе автостоп второго рода. В задней кабине было множество мудрёных приборов и странно чистый пол, а машиниста не было.
Прибыли на станцию Фурманов. В вокзальном буфете приобрели огромный сувенирный пряник с надписью «Фурманов». Вышли пешком на трассу, благо недалеко. Там на автобусной остановке отдыхал питерец Фил Леонтьев. Он поведал, что фурма-новчане приняли его в комбезе и с воровским рюкзаком за десантника с парашютом и испугались, что началась война. Затем «снял рест» и быстро уехал. А мы остались и конкретно зависли, почти на три часа. Приехала ещё парочка питерцев в комбезах, встала за нами, но уехала раньше, чем ввергла нас в задумчивость. Машин было мало, я улеглась поперёк дороги и была сфотографирована. Табличка — указатель поворота скрипела и хлопала на ветру. Когда мы всё же застопили автобус ЛАЗ, вместе с Сашей и новой питерской парой, нам стало не хватать привычного звука.
Проезжая Иваново, сфотографировали аэродром — типа шпионская фотка. В Иванове к выезду шли пешком, наши «соперники» отстали. В шесть вечера приехали к повороту на некое Леж-нево, где совершенно не помню, чем занимались, только до 10 вечера так и не уехали. А тогда улеглись спать на крыше автобусной остановки.
Крыша была крупно гофрированная, и в желобке как раз умещались два тела. А мокрые спальники положили рядом — сушить. От прохлады майской ночи мы закутались в полиэтилен с головами. Надышали столько конденсата, что проснулись ни свет ни заря мокрыми и задыхающимися. Спустились, развели костерок, согрелись. Нашли табличку дорожных продавцов: «Купите раков». Посмеялись, залезли обратно на крышу, сфотографировались с ней. Достали еду, стали завтракать.
Тут начали проезжать первые машины. Похоже, они нас не видели. Но вот поехал ушастый «Запорожец», замедлил ход и закашлялся, совсем как человек:
— Рррр-р-р… р… кх… кхе-кхе-кхе… ох… уф… кх… р-р-р… ррррр…
Да, не часто на утренней трассе увидишь такое: сидят парень с девушкой на крыше автобусной остановки, ногами болтают, жуют бутерброды, а сбоку висит табличка: «Купите раков».
В прекрасном настроении уехали быстро. Вторую марку на ГАИшном знаке «Владимир» клеили при ожидающей нас машине. Драйвер весьма прикалывался, глядя на нас и парочку питерцев, которые мчались бегом, но прилепились уже после нас. Идея гонок автостопом кого удивляла, у кого вызывала азарт с желанием жать на газ, но никто из подвозивших нас драйверов не высказывался на этот счёт негативно.
Помня про анизотропию пространства, мы вернулись по владимирской трассе в сторону Москвы до бетонного кольца, а по нему добрались до рязанской трассы. В четыре часа дня отметились на знаке «Рязань», где наблюдали всё тот же набор питерских марок, а наших отчего-то не видели. Дошли до поворота на Михайлов, где снова грустно зависли. Фил забрался на вертикальную стелу «Михайлов» и уселся на кубике с буквой М. Подумали мы — и отправились ночевать к троюродному брату Фила в Рязань. Вроде, Рязань от Москвы близко, можно было бы и отдельно в гости съездить, но чем долго ждать машин, лучше на вписке тусоваться. Спальники просушили, поболтали всласть.
На следующий день неспешно пересекли трассы М5, М6… зависаниям уже не удивлялись и не напрягались. Завезли нас в Тулу — ну и ладно, город посмотрели. На тульской объездной купили обязательный тульский пряник, а в самом городе не нашли. На трассе М2 на границе Мценского района наклеили марку, но кроме нас там никого не было. Видно, что-то мы не так поняли.
