Виктор Суханов - Дождь Шукры
— А знахари всегда спасают жизнь укушенного змеей?
— Почти всегда. У них есть специальные порошки, которыми они посыпают рану. А детям они надрезают перепонки между пальцами рук и ног и в надрезы втирают специальный состав. И тогда не страшен укус любой змеи. Это как прививки. У нас есть очень искусные заклинатели змей, Виктор, — продолжал Траоре. — Они, например, умеют превратить ядовитую змею в палку. Да, да, змея становится прямой и твердой, как палка. А потом снова будет нормальной и может вас укусить. Ты никогда в это не поверишь!
— Почему же не поверю, я могу даже научить тебя, как это делается.
Траоре раскрыл рот от удивления.
— В самом деле?
— Конечно! Берешь змею, за шею разумеется, чуть-чуть надавишь — и змея раскрывает пасть. Ты спокойно приближаешь голову змеи к своему рту и плюешь прямо в ядовитую пасть. Змея тут же распрямляется и деревенеет. Вот и все!
Траоре подозрительно посмотрел на меня:
— Ты все шутишь, Виктор!
— Ничуть. Просто в твоей слюне предварительно должен быть растворен определенный наркотик, который молниеносно парализует змею. Все очень просто, мой дорогой Траоре! Сам я, как ты понимаешь, этого фокуса не делал, но секрет знаю.
Размышляя о малийцах, я забрел довольно далеко от особняка, — где жил, и, оглянувшись, увидел, что нахожусь около наружной стены, окружавшей территорию Куртье. Это был уголок, заросший буйной дикой растительностью, которой не касались ножницы садовника. Желтая дорожка, по которой я шел, внезапно обрывалась, разветвляясь на две черные тропинки. И в этот момент я услышал сдавленный стон. Сбоку от дорожки, в кустах, ничком на земле лежал человек. Видимо, он пробирался сквозь кусты и, почти достигнув дорожки, потерял сознание. Я сделал то, что должен был сделать по инструкции: вытащил из кармана свой номерной транзистор и сообщил дежурному диспетчерского пункта, что вижу в таком-то месте парка человека, судя по всему потерявшего сознание.
— Не прикасайтесь к нему, — сказал мне диспетчер, — сейчас вылетаем.
Со стороны диспетчерской поднялось огромное механическое подобие стрекозы. Через минуту «стрекоза» приземлилась рядом со мной; из аппарата выпрыгнули два дежурных охранника, подбежали к неизвестному и наложили ему на лицо кислородную маску. Лежавший открыл глаза. В это время приземлилась еще одна «стрекоза», из которой вышел профессор Куртье. Он подошел к неизвестному и, чеканя слова, сказал:
— Вы отравились, продираясь сквозь ядовитые растения. Через пять минут вы окончательно потеряете сознание и еще через пятнадцать умрете, если я немедленно не дам вам противоядия. Но я дам его только при условии, что вы честно ответите на все мои вопросы. Если вы солжете, я позабочусь, чтобы противоядие не оказало нужного действия… Согласны?
Умирающий закрыл и тут же открыл глаза.
— Хорошо, будем считать, что это знак согласия, — буркнул Куртье. Он вынул из кармана коробочку со шприцем и какой-то пузырек, наполнил мутноватой жидкостью шприц и сделал неизвестному укол в руку. — Перенесите его в мою лабораторию, ту, что рядом с кабинетом, — приказал профессор охранникам. Потом, обернувшись ко мне, добавил: — Виктор, вы пойдете со мной, так как я хочу, чтобы вы присутствовали на допросе.
Когда мы вошли в лабораторию, неизвестный уже немного оправился, хотя лицо его было еще очень бледным. Он сидел в кресле, рядом на стульях расположились два охранника. Задержанный оказался сухощавым блондином не старше тридцати лет.
Куртье взял стул и уселся напротив пленника.
— Итак, — отрывисто начал он, — фамилия, имя?
— Гастон Легран, — ответил тот.
— Что вы делали в моем имении?
— Я безработный, мсье. Химик. Живу в Париже. Меня наняли, чтобы я проник в ваш парк и выяснил, что здесь происходит. Потом я должен был подробно рассказать обо всем, что увидел.
— Как вы преодолели внешнюю стену?
— Меня перебросили через нее на стреле автокрана. Очень длинная стрела. Там в одном месте стена близко подходит к шоссе. Автокран на минутку замедлил ход, развернул стрелу над стеной, и я соскользнул в парк. Через три часа меня должны снова забрать с помощью стрелы в том же месте.
— Что вы знаете о людях, которые вас наняли?
— Какая-то небольшая фирма, мсье. Но может быть, и гангстерская организация. Выглядят подозрительно. Меня пригласили, пообещав работу по специальности в тропиках. С очень высоким окладом. Но в качестве предварительного условия потребовали визуально проанализировать, на что похожи работы в конкурирующей фирме, то есть у вас. Вот и все.
— Как выглядели люди, которые привезли вас сюда на автомашине?
— До Солони меня везли на легковой машине два блондина с невыразительными лицами. Они со мной не разговаривали. А в автокране, который ожидал нас недалеко от вашего имения, были два брюнета. У одного на переносице вроде родинки с копеечную монету, на левой щеке шрам. Акцент южанина. Низкий череп, похож на гориллу.
— Это и есть «горилла», — усмехнулся профессор. — Известен в уголовном мире как Красавчик Антуан. Один из подручных марсельского клана Гверини, старой банды, во главе которой был до своего ареста Меме, он же Бартелеми Гверини. Значит, против нас подключили мафию. — Он немного помолчал, потом добавил: — Ладно, как вы сами понимаете, Легран, возвращаться вам нет смысла. Вас просто ликвидируют. Задания вы не выполнили, а лишний свидетель им не нужен. Вы производите впечатление честного человека. Поживите у нас, под охраной разумеется, а там посмотрим, что с вами делать.
Когда мы остались одни, Куртье сказал мне:
— Виктор, мы тщательно изучали вас эти месяцы. О вас сложилось благоприятное мнение. У нашей фирмы в конечном счете гуманные цели, хотя нам далеко не всегда приходится работать в белых перчатках. За исключением части технического персонала, не посвященного в наши секреты, мы подбираем себе людей по принципу порядочности и убежденности, что наше дело необходимо. — Куртье помолчал. — Мы решили вам довериться. Отныне вы получаете право ходить по белым дорожкам — они ведут в специальные лаборатории — и будете посвящены во многие наши тайны. Я редко ошибаюсь в людях и полагаю, что вы не обманете моего доверия. Однако честно предупреждаю: за измену нашему делу мы караем смертью. Впрочем, — Куртье вдруг широко улыбнулся, — думаю, до смерти дело не дойдет. Открою тебе маленький секрет, — он перешел на «ты», — я ведь знаю тебя и твою семью очень давно. В Париже мои родители дружили с семьей твоей русской бабушки Александры. Дружили много лет. И я помню тебя мальчуганом. Вот почему тебя так легко приняли на работу в нашу фирму. А теперь о деле.
