Михаил Облянцев - Индия глазами советских друзей
Мавзолей был построен для захоронения любимой жены Шах-Джахана — Мумтаз. Она умерла во время родов в 1631 году в возрасте 39 лет, когда сопровождала шаха в походе. Перед смертью она завещала мужу построить для нее мавзолей, равного которому не было бы на свете. Шах-Джахан выполнил завещание. Строили дворец лучшие мастера Востока под руководством Устад Ахмеда из Лахора с 1631 по 1648 год. На строительстве было занято 20 тысяч рабочих. Материал поставлялся из двенадцати стран, в том числе из России, откуда привозили уральский малахит.
Мавзолей и минареты облицованы белым резным мрамором. Великолепно внутреннее убранство Тадж Махала. Особенно дорогой считали ширму из золота с эмалью, усыпанную драгоценными камнями. К сожалению, это сокровище было вывезено колонизаторами и заменено мраморной решеткой с тончайшей резьбой. Наиболее ценные камни украшали кенотафы и надгробие Мумтаз Махал и Шах-Джахана. Это грандиозное сооружение из белого мрамора высотой 74 метра (современный двадцатипятиэтажный дом) кажется удивительно легким, воздушным. За неповторимую красоту, сказочность мавзолей называют и жемчужиной архитектуры Индии, и лебединой песней, воплощенной в белом мраморе, и легендой о любви, рассказанной в мраморе, и т. п.
На противоположном берегу реки, среди зарослей кустарника, видны остатки фундамента. Считают, что это был фундамент мавзолея, который Шах-Джахан задумал построить для себя. Он хотел, чтобы его мавзолей был из черного мрамора и чтобы он был соединен с Тадж Махалом мраморным черно-белым мостом. Но мечту свою падишах так и не осуществил: он был заточен в Красный Форт Агры одним из своих сыновей.
Величие мавзолея подчеркивается сооружениями всего ансамбля: прекрасным парком, бассейном с фонтанами, главным каналом с мраморными плитами.
В XIX веке английский губернатор принял решение разобрать Тадж Махал и вывезти его из Индии, но, испугавшись народного гнева, отказался от этой мысли. Не пострадал мавзолей и от варварского артиллерийского обстрела англичанами в 1857 году.
Из Агры мы возвращались переполненные впечатлениями. Ни однообразный, довольно унылый пейзаж, ни жара и пыль не могли «спустить нас на землю». Нам все еще виделась волшебная красота мавзолея и слышалось эхо, которое в течение 15 секунд звучало под куполом благодаря его необыкновенной акустике.
Вдруг шофер резко затормозил: навстречу двигалась процессия — медведи, обезьяны, слоны, верблюды, ишаки. Это были животные, обученные разным цирковым трюкам, которые тут же на дороге перед нами были продемонстрированы. Каждый зверь, показав свой номер, выпрашивал награду. Особенно позабавил нас слон, который хоботом собирал с земли пайсы и передавал хозяину, сидящему на его спине.
В нескольких километрах от Агры, у перекрестка на Матхуру, нам пришлось остановиться. Группами и в одиночку по дороге шли люди. Одежда на них была странная, не похожая на легкие сари и дхоти. Одни за плечами на палке несли узелки, у других вообще не было никаких вещей. Усталые грязные лица, покрасневшие от ветра и пыли глаза — видно, путь был долгим. Это, как нам сказали, были паломники. Они шли к Гангу совершать омовение в его «священных» водах. Так требует религия. Каждый индиец хоть раз в жизни старается побывать там, смыть накопившиеся грехи. Они верят, что омовение обеспечит им жизненный успех.
— Но ведь идут почти одни пожилые, очень старые и больные люди. О каком жизненном успехе могут они мечтать?
— Больные — об исцелении, старики и старухи — закончить свой жизненный путь на берегах священного Ганга. Мечты часто сбываются. Многие умирают там. Трупы сжигают на берегу, а пепел сбрасывают в Ганг. Эту смерть считают счастливейшей.
Омовение совершают и в водах Джамны в городе Матхуре. Мы пошли к берегу, к «святым» местам. Город маленький, с узкими улочками, где едва разъезжаются, прижимаясь к домам, машины. На берегу — храм. К реке от него ведет широкая многоступенчатая лестница, по которой без обуви, но в одежде спускаются прямо в воду. Мужчины, женщины, дети… Те, что совершают омовение, стоят в воде неподвижно с серьезными, задумчивыми лицами. Но многие просто купаются, а некоторые даже стирают белье. Жизнь вносит свои коррективы, и богам, видимо, приходится мириться с этим.
Здесь же, на берегу — костры, на которых сжигают трупы, завернутые в белую ткань и перевязанные веревкой. В том месте, где должна быть голова, красной или желтой краской нарисована маска: глаза, брови, рот, нос. Два старика-индийца «обслуживают» место кремации: один поддерживает пламя в костре, другой относит пепел. А «священные» воды реки уносят к морю пепел сожженных.
Ле Корбюзье в Индии
Ни один город в Индии не привлекает к себе столько внимания, сколько Чандигарх. О нем спорят многие архитекторы мира. Чандигарх строился по проекту известного градостроителя, архитектора-модерниста Ле Корбюзье.
Ле Корбюзье, самоучка, рационалист, горячий энтузиаст индустриального домостроения, один из первых поклонников широкого применения железобетона и стекла в строительстве жилых и административных зданий. Он был очень противоречивым, но безусловно талантливым архитектором. Судьба то улыбалась ему, то грозила тюрьмой. Одни приглашали его принять участие в создании проектов (Дворец Советов в Москве, здания ООН, ЮНЕСКО и т. д.), другие привлекали к суду за плохие проекты, которые потом, через 10–12 лет, считались чуть ли не шедеврами. Корбюзье опережал время. Он много проектировал, но строили по его проектам мало. Исследователи творчества Корбюзье писали, что он рисовал лучше, чем строил. Он с увлечением разрабатывал идею, создавал проект и тут же утрачивал к нему интерес. За долгую жизнь Корбюзье сумел только однажды реализовать свои градостроительные планы. Такая честь выпала на долю Чандигарха.
Архитектор начал проектировать Чандигарх в 1951 году. Уже в самом начале все его идеи вызывали бурные дебаты. Однако Джавахарлал Неру проникся доверием к Корбюзье и в течение девяти лет помогал ему в работе над Чандигархом.
На первый взгляд город производит странное впечатление. Он не похож ни на один другой город в Индии. Необычные, оригинальные архитектурные решения, часто с включением вычурных форм, характерны почти для всех сооружений. И в то же время город выглядит достаточно элегантным и простым, несмотря на обилие бетона и стекла в параллелепипедах и многогранниках причудливых очертаний.
Некоторые сооружения красивы, впечатляющи. Это относится в первую очередь к зданиям Верховного суда и Картинной галереи. Оригинальное решение нашел Ле Корбюзье и для Дворца ассамблеи, на кровле которого площадью десять тысяч квадратных метров разбит сад с зелеными площадками.
Чандигарх имеет еще одно достоинство, выгодно отличающее его от большинства городов Индии: он безукоризненно чист. Это, по-видимому, объясняется главным образом тем, что в нем запрещено содержание коров. Город расположен во впадине, окруженной горами, отдельно стоящие здания как бы бессистемно разбросаны и плохо вписываются в окружающий ландшафт. Возможно, по окончании строительства город и приобретет задуманный автором облик.
Интересна идея создания искусственного озера в центре города. Когда-то в Чандигархе совсем не было воды. Вернее, она была, но на глубине восьмидесяти метров. На Капитолийском бульваре построили плотину и создали озеро. План Корбюзье категорически исключал движение моторных лодок по озеру и транспорта по огибающей его дороге, а также вечернее освещение, кроме полускрытого подсвета газонов. В ночное время в воде отражаются звезды, а днем — горы и небо. И все это — в полной тишине.
На плотине был установлен мемориальный камень со словами на четырех языках (хинди, пенджабском, урду и английском): «Создатели Чандигарха подарили это озеро и эту плотину гражданам нового города, чтобы избавить их от монотонности городской жизни и дать им возможность наслаждаться красотой природы в мире и тишине».
Сами жители и специалисты-архитекторы по-разному относились к этому новаторству. Одни — неодобрительно, считая, что работать и жить в таких зданиях тяжело, в основном из-за духоты, другие колебались, надеясь, что срок эксплуатации слишком мал и что этот эксперимент еще себя покажет с лучшей стороны.
Один опытный инженер, построивший в Индии много различных сооружений (от жилых домов до ГЭС), сказал нам: «Работать и жить в таких зданиях трудно из-за отсутствия свободного движения воздуха». Действительно, стены из стекла и бетона, разогретые днем жарким солнцем, не успевают остыть за ночь.
— А вы разве не любите солнце? — спросил кто-то из нас.
Он долго крутил головой, прищелкивал пальцами и наконец сказал:
— Нет! Солнце мы очень любим… но не у себя в доме! У нас его на улице вот сколько! — и провел ребром ладони по шее.
