Вадим Листов - Отавало идет по экватору
Методика "лечения" в принципе та же, что у знахарей перуанской Амазонии. Если пациент приходит сам, знахари требуют, чтобы он принес с собой "агуардьенте" - слабую тростниковую водку. Если же пациент тяжело болен и прийти не может, они просят родственников принести какую-нибудь его вещь, предпочтительно из нижнего белья, а потом долго расспрашивают их о признаках болезни, о ее течении. На основании всего этого они предписывают больному различные настойки, которые сами же и приготовляют.
Когда же речь идет о "лечении" с помощью заговоров, колдовства и прочего шаманства, то в этом случае, чтобы описать приемы знахарей, нужно испытать их на себе - иначе не узнаешь. Сами "исцеленные" обычно хранят все в строгом секрете - таково требование знахаря. И в качестве предварительного условия, и в качестве напутствия после "лечения" он говорит своим пациентам, что если они раскроют секрет "лечения", то болезнь и зло возвратятся и обрушатся на них с удвоенной силой. И люди соблюдают это условие. В развивающихся странах еще немало тех, кто верит не столько в народную медицину, в накопленные "травниками" знания целебных свойств лекарственных растений, сколько в "глаз и слово", то есть в колдовство и шаманство. А раз есть простаки, то, естественно, не обходится без шарлатанства.
В конце 70-х годов в общине Чиуипе жил и трудился на земле как истинный крестьянин Габриэль Каласакон. "По совместительству" он занимался знахарством, а проще говоря, оболванивал заезжих доверчивых людей. В ту пору ему было за семьдесят, "опыта" ему было не занимать, и надувал он туристов, особенно из числа гринго, так тонко, так психологически верно рассчитывал каждую деталь "лечения", что никто не уезжал от него обиженным. Эквадорские друзья немало порассказали мне о проделках "старого Габриэля" и других знахарей из племени "крашеных". Один из них, например, выкопал возле своей хижины глубокую яму и по нескольку часов "выдерживал" в ней, причем за изрядную мзду, своих клиентов, заявляя, что без сидения в яме "лечение" не даст желаемого результата. О подобных эпизодах мои собеседники говорили даже с некоторым оттенком гордости за "крашеных" шаманов: дескать, не просто обманули гринго, а надули по всем правилам, проявив "индейскую смекалку".
Перед тем как уехать из общины Чигильпе, я задал Хосе Амадору еще несколько вопросов:
- Ты часто бываешь в Санто-Доминго?
- Часто. Туда ходит автобус.
- Что ты там делаешь?
- После базара хожу по улицам, смотрю витрины.
- И что тебе больше всего нравится?
- Телевизор. В соседних деревнях, там, где есть электричество, у индейца уже есть и радио, и холодильник, а у некоторых - даже телевизор. У нас электричества нет.
- А кино тебе нравится?
- Очень нравится. Но я хожу в кино редко, только по большим праздникам.
- Один или с женой?
- Один. Жена должна смотреть за детьми.
- Какие же праздники ты считаешь большими?
- Святая неделя, рождество. Еще "корпус кристи". И еще 12 октября, День расы (12 октября - День открытия Америки. В латиноамериканских странах отметается как День нации, в просторечии часто называемый Днем расы).
- В каких-нибудь других городах, кроме Санто-Доминго, ты был?
- Конечно. И много раз. В Кито, Портовьехо, Гуаякиле.
- А когда ты едешь, скажем, в Гуаякиль, ты тоже красишь волосы?
- Когда Колорадо едет в Санто-Доминго, он своим обычаям не изменяет.
- Я же тебя спросил про Гуаякиль...
Ответа я так и не дождался.
На обратном пути Барон по-своему подвел итог нашему знакомству с "типичным Колорадо":
- Держу пари: если мы останемся в Санто-Доминго, то вечером увидим всех этих Агуавилей и Каласаконов в каком-нибудь пивном баре. Одеты они будут нормально, по-городскому. А узнаем мы их по красно-оранжевому "блюдечку" на голове...
Уже по возвращении в Кито я попытался найти какие-либо материалы, которые помогли бы мне углубить познания об индейцах Колорадо, этой реально существующей "диковинке XX века". Увы, мои поиски были безуспешными. Ибо то, что мне удалось отыскать, можно в полном смысле слова назвать крохами. Поэтому рассказ о "крашеных" индейцах я закончу словами выходящей в Кито газеты "Тьемпо". "Влияние цивилизации было причиной того, что это мужественное племя находится на грани исчезновения, - писала газета в конце 70-х годов. - Местные специалисты утверждают, что примерно 30 лет назад индейцев Колорадо насчитывалось около 20 тысяч человек, в паши дни их осталось лишь около 700, объединенных в семь общин. Власти должны были бы в обязательном порядке принять меры для сохранения этой этнической группы, единственной в своем роде в современном мире, так как их происхождение, образ жизни, культура, язык вызывают большой интерес со стороны деятелей науки и культуры разных стран".
И последнее. Эквадорские газеты время от времени - как в данном случае - вспоминают об индейцах Колорадо. Но только для того, чтобы тотчас снова и надолго забыть о них. Между тем цивилизация продолжает стремительно наступать на патриархальный быт "крашеных".
"Золотые зернышки" Манаби
В "Табели о рангах" среди 20 провинций Эквадора Манаби занимает почетное третье место - после Гуаяса и Пичинчи - по населению и шестое место по территории. Если обычно про эквадорцев говорят, что их главное занятие - сельское хозяйство, то это вдвойне относится к манабитам. Только административный центр провинции город Портовьехо да город-порт Манта насчитывают по 85-90 тысяч жителей каждый, остальные городки маленькие, и потому можно смело сказать, что большинство населения провинции живет в деревне.
Немало славных страниц в истории страны связано с провинцией Манаби. Тут в бухте Каракес высаживались первые отряды испанских конкистадоров. Недалеко от тех мест, в прибрежном городке Моптекристи, начали в 1895 году гражданскую войну, закончившуюся их победой, эквадорские либералы во главе со своим лидером - выдающимся политическим деятелем Элоем Альфаро. Один из городов провинции - Рокафуэрте - носит имя Висенте Рокафуэрте, второго президента республики, который прослыл горячим поборником просвещения и экономического прогресса. Да и в истории эквадорского рабочего движения Манаби тоже занимает видное место: там 23 мая 1926 года возникла одна из первых ячеек эквадорских социалистов - зародыш будущей компартии Эквадора, создал эту ячейку основатель компартии Рнкардо Паредес. А чуть раньше, в 1924 году, в Манаби существовала "Группа пропаганды и действия", носившая имя В. И. Ленина.
'В розницу не продаем только оптом'
