Андрей Кочетов - Золотой топор Вритры: (Путешествие по Таиланду)
В тот день жители деревни Хин Таик загодя покинули дома и укрылись в окрестных лесах. Вскоре громыхнули взрывы авиационных бомб, ракет и артиллерийских снарядов. В атаку ринулись три батальона таиландских пограничных войск. Их встретили залпы реактивных гранатометов и другого вполне современного оружия, которым ЦРУ оснастило «королевскую рать» Кхун Са. Наступление шло по всем правилам военной науки, и контрабандисты, потеряв убитыми двести человек, вынуждены были отступить за пределы страны. В качестве трофеев были захвачены не только героин и пакеты для его упаковки, но и двадцать тонн оружия: 700 винтовок, пистолетов, 52 тысячи патронов, 300 гранат, противотанковые ружья, другое вооружение — все в основном американского производства.
Вопрос о совместной борьбе с наркоманией время от времени поднимается на сессиях Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), в которую помимо Таиланда входят Малайзия, Индонезия, Филиппины, Сингапур и Бруней. В частности, обсуждаются меры по пресечению подпольного распространения «белой смерти». В каждой из стран «шестерки» действуют суровые законы, предусматривающие длительные сроки тюремного заключения и каторжных работ для торговцев и доставщиков наркотиков. Однако этого мало. Чтобы повалить дерево, надо уничтожить корни — к такому выводу все чаще приходят эксперты по борьбе с наркоманией. Чтобы убить «белую смерть», надо сжечь, распахать, вытравить ядохимикатами маковые плантации. Все это верно лишь наполовину. При выдвижении всяких проектов забывается или не замечается главное. А именно: корневая система распространения и употребления наркотиков питается прежде всего страшным социальным неравенством, нещадной эксплуатацией трудящихся, беспросветной нуждой, царящими в мире капитала, мире, в котором поклоняются золотому тельцу, где простой человек, задавленный невзгодами и тяготами жизни, от страха потерять работу, а стало быть, и кусок хлеба пытается найти минутное забвение в курении опиума или одурманивании себя каким-либо иным сильнодействующим «лекарством».
Тысячу двести тонн опиума ежегодно собирают крестьяне мео в районе «золотого треугольника». Затем «в дело» вступают гангстеры из именитейших мафий Запада, японских «якудза», членов тайваньского «бамбукового союза», гонконгских, сингапурских и сан-францисских «триад». А спустя некоторое время в крупных американских городах, в столицах ряда государств Западной Европы те же самые капли яда, которые получаются из мака, уже превращенные в кристаллы героина, растворяются в шприцах наркоманов…
Сиам значит «темнокожий»
В семье радость. На свет появился ребенок. Надо бы созвать родственников, близких друзей, знакомых. Вполне естественно, что такое событие необходимо как-то отметить. Однако новоявленный отец не торопится принимать поздравления. Вместо гостей он приглашает в дом… шамана. Да, именно шамана, который изгонит из тела ребенка злого духа, возможно уже успевшего там поселиться.
Свое умение исполнять ритуальную пляску колдун демонстрирует под неистовый грохот барабанов. Сначала медленно, размеренно, акцентируя каждое движение. Затем ритм танца постепенно убыстряется, и, когда от исступленной бешеной скачки шаман, кажется, вот-вот рухнет в изнеможении на землю, музыка внезапно обрывается. В полной тишине подходит шаман к циновке, на которой лежит новорожденный, и несколько раз топает ногой. Решимость колдуна, его грозный вид, его дикая пляска, способная испугать не только слабонервного, но и человека, обладающего железной выдержкой, — весь этот комплекс устрашающих мер, согласно укоренившимся предубеждениям, действует без осечки. Злой дух покидает тело ребенка. Церемония благополучно закончена. Остается лишь последнее — повязать на счастье «святую нитку» вокруг запястья новорожденного, и можно посылать за родственниками, друзьями, собирать на стол, устраивать торжества. С этого момента ребенок считается «истинно новорожденным», и община принимает его в свою семью.
Это не фрагмент бытовой фрески из жизни крестьян прошлого века, а существующий поныне обряд, широко распространенный в селениях многих горных народов Таиланда.
Представители более тридцати различных племен народов лису (лишау), лаху, акха (хани), лава, мео, каренов, ман, шанов, лу, кюн, мраби населяют горные области страны к северу и северо-востоку от Чиангмая, а также районы по границе с Бирмой. Каждый из этих народов традиционно живет на определенной высоте; выше всех находятся деревни мео и ман, ниже всех — каренов.
Последние не забираются в горы выше восьмисот метров над уровнем моря, что позволяет им заниматься рисоводством. Живут они довольно крупными деревнями; в каждой есть староста, избираемый всем населением; должность эта зачастую передается «по наследству» от старшего к старшему. Все важные решения в деревне принимаются только с одобрения старосты. В более крупных селениях назначение его утверждается таиландскими провинциальными властями, и он получает титул «пу яйбан» — буквально «большой человек деревни». Среди каренов встречаются новообращенные баптисты, буддисты, но большинство придерживается анимистических верований. Эта религия основывается на поклонении бесконечно многообразным духам, на искупительных жертвах, ворожбе, табу…
Вышло так, что мы прежде всего настроились на встречу с лису. Хотелось познакомиться с представителями именно этого народа, хотя нам было известно, что все малые горные народы Северного Таиланда, за исключением каренов, находятся на одинаково низкой ступени социально-экономического развития и этнической консолидации. Сохраняющийся натуральный характер их хозяйства и ограниченные контакты с внешним миром объясняются исторически сложившимися условиями их расселения, изолированностью отдельных групп одного и того же народа друг от друга.
Добраться до селений лису чрезвычайно трудно, ибо они находятся высоко в горах. Традиция строить деревни на крутых уступах в горах сохранилась с незапамятных времен: чем выше, тем проще было защищаться от набегов враждебных племен. Кроме того, деревни лису тщательно охраняются, и любые попытки посторонних людей пробраться в них, как правило, безуспешны.
В Чиангмае мы пытались «закинуть удочку» по поводу визита к лису: мол, хорошо было бы взглянуть, как они живут, чем занимаются, посмотреть их обряды. Но, увы… Нам рассказали о строгих мерах, при помощи которых лису ограждают себя от нежеланных посетителей. Ну а если случайно повезет и глава племени согласится принять любопытных фарангов, то мы рискуем потерять по меньшей мере дня два-три, так как дорог в горах нет, машиной, следовательно, туда не попадешь, и единственное средство передвижения — это пони или слоны. Пони с грехом пополам достать можно, что касается слонов, то лишних в Чиангмае, пожалуй, не найти. Эти умные и добрые животные целый год заняты на лесоразработках.
