Уильям Голдинг - Повелитель мух
— Собрание… да нас всего-то…
— Сколько есть — столько есть. Сэм, я буду за тебя держаться, можно?
Они двинулись на собрание.
— Труби в рог, — сказал Хрюшка. — Труби изо всех сил.
Лес откликнулся двойным эхом, и, как в первое утро, далекое, словно века минули с той поры, над деревьями поднялись птицы, оглашая воздух громкими криками. Но пляж по обе стороны остался пустым. Из хижин выбрались несколько малышей. Ральф сел на отполированный ствол, а трое стали перед ним. Он кивнул, и Сэм-и-Эрик сели от него справа. Ральф вложил раковину Хрюшке в руки. Тот бережно держал сияющую игрушку и щурился на Ральфа.
— Ну, говори.
— Я взял рог, только чтобы сказать вот что. Я больше ничего не вижу, и я должен получить свои очки обратно. Ужасные вещи творятся на этом острове. Я голосовал за тебя, чтобы ты был вождем. Только вождь может что-нибудь сделать. Так вот теперь ты, Ральф, говори и скажи нам, что… Иначе…
Всхлипывая, Хрюшка умолк. Когда он сел, Ральф взял раковину.
— Самый обыкновенный костер. Ну чего тут такого? Разве это так трудно? Всего-навсего подавать дымом сигнал, чтобы нас могли спасти. Что мы, дикари, что ли? И вот теперь дыма нет. А корабли, может, проходят мимо. Помните, как мы ушли охотиться, костер погас и корабль уплыл? А они все-таки считают его самым лучшим вождем! А потом взяли и… и тоже из-за него… Не будь его, этого бы никогда не случилось. А теперь вот Хрюшка слепой, не видит ничего, а они приходят, подкрадываются… — Голос Ральфа зазвенел. — Ночью, в темноте, и воруют у нас огонь. Украли его. Мы бы и так им дали, если бы они попросили. Но они украли, и теперь нечем подавать сигнал, и нас никогда не спасут. Разве непонятно, что я вам говорю? Мы бы и сами дали им огонь, так нет, они украли его. Я…
Он вдруг запнулся: все та же дрожащая пелена заволокла его сознание. Хрюшка протянул руки за раковиной.
— Что ты собираешься делать, Ральф? Это все разговоры, а толку никакого. Мне очки нужны.
— Я вот и думаю. Давайте пойдем к ним… только умоемся, причешемся… вообще в таком виде, какие мы раньше были… не дикари же мы на самом-то деле, верно? Это ведь уже не игра… — Щелочка над его вздутой щекой приоткрылась, и он глянул на близнецов. — Приведем себя в порядок и пойдем…
— И копья возьмем, — сказал Сэм. — И Хрюшка пусть берет.
— Потому что вдруг они нам понадобятся.
— Рог не у вас! — Хрюшка приподнял раковину. — Берите с собой копья, если хотите, а я не возьму. Какой прок? Ведь вам придется вести меня, как собаку на поводке. Давайте смейтесь! Тут, на острове, смеху не оберешься. И что же получается? Что подумают взрослые? Саймона убили. А тот малыш с пятном на щеке? Кто его видел с тех пор?
— Хрюшка. Погоди!
— Рог у меня. Я пойду к этому Джеку Мерридью и скажу ему… все скажу.
— Тебе не поздоровится.
— А что еще он мне сделает? Ральф, разреши мне нести рог. Пусть видит, что не всё у него есть. — Хрюшка на секунду умолк, вглядываясь в смутные силуэты мальчиков. Казалось, призраки былых собраний, затаившись в траве, внимательно слушают его. — Я пойду к нему с рогом. Я покажу его. Слушай, скажу я, ты сильнее меня, и у тебя нет астмы. Ты, скажу я, видишь обоими глазами. Но я не стану просить, чтобы ты отдал мне очки из милости. Упрашивать тебя я не стану, скажу я, и не потому, что ты сильный, а потому, что справедливость есть справедливость. Отдавай мои очки, скажу я, ты должен отдать!
Хрюшка кончил, раскрасневшийся и дрожащий от негодования. Он порывисто сунул раковину Ральфу в руки, словно хотел поскорее избавиться от нее, и вытер слезы. На площадке все было залито нежным зеленым светом, раковина лежала у ног Ральфа, такая хрупкая и белая. Единственная слезинка, ускользнув из-под Хрюшкиных — пальцев, звездой засверкала на тонком изгибе перламутра.
Наконец Ральф поднял голову, откинул с лица волосы.
— Ну ладно. Попробуй сделать как ты хочешь. Мы пойдем с тобой.
— Он, наверное, весь раскрашен, — робко заговорил Сэм. — Знаешь, какой он будет…
— …он с нами не посчитается.
— …если он взбесится, мы пропали…
Ральф сердито посмотрел на Сэма. И вдруг смутно вспомнил что-то из того, что однажды сказал ему Саймон, у скал, на той стороне острова.
— Не болтай глупостей, — сказал он и быстро добавил: — Пошли. — Он протянул раковину Хрюшке, и тот опять покраснел, уже от гордости. — Рог понесешь ты.
— Я возьму его, когда мы двинемся… — Хрюшка подыскивал слова, которыми можно было бы выразить его страстное желание, несмотря на все неудобства, нести раковину. — Я не против. Я буду только рад, Ральф, но меня самого придется вести.
Ральф положил раковину на отполированный ствол.
— Поедим и пойдем.
Они пришли к изрядно опустошенным плодовым деревьям. Хрюшка отыскивал плоды на ощупь, и ему приходилось помогать. Пока они ели, Ральф обдумывал предстоящий день.
— Мы придем к ним такие, какие мы раньше были. Вымоемся…
— Да мы и так каждый день купаемся! — возмутился Сэм.
Ральф оглядел эти омерзительно грязные существа и вздохнул.
— Причесаться бы нам. Вот только волосы слишком длинные.
— У меня в хижине два носка есть, — сказал Эрик. — Натянем их на головы вместо шапок…
— Нет, лучше повязать волосы назад, — сказал Хрюшка, — только вот чем?
— Как у девчонок! Ха!
— Нет, конечно, не так.
— Ладно. Пойдем как есть, — сказал Ральф. — Они тоже не лучше нашего выглядят.
Эрик раскинул руки, словно хотел остановить их.
— Но ведь они-то будут раскрашенные! А знаешь, как это…
Остальные кивнули. Они очень хорошо понимали, какое освобождение от совести приносит эта раскраска, скрывающая лицо.
— Ну, а мы не станем раскрашиваться, — сказал Ральф, — потому что мы не дикари.
Сэм-и-Эрик переглянулись.
— И все равно…
— Нет, не станем раскрашиваться! — закричал Ральф и умолк, пытаясь что-то вспомнить. — Ах да, дым, — сказал он. — Нам нужен дым. — И вдруг снова напустился на близнецов: — Я сказал: дым! Нужно, чтобы был дым.
В наступившей тишине жужжание бесчисленных пчел показалось особенно громким. Наконец Хрюшка заговорил доброжелательно и миролюбиво:
— Конечно, нужно. Потому что дым — это наш сигнал, и нас не смогут спасти, если не будет дыма.
— Я это сам знаю! — закричал Ральф и отдернул руку от Хрюшки. — Ты что, думаешь, я…
— Я просто говорю то, что ты всегда сам говоришь, — с поспешностью сказал Хрюшка. — Мне показалось, что…
— Нет, — громко сказал Ральф. — Я все время помню об этом. Я не забыл.
— Конечно, нет.
Близнецы смотрели на Ральфа с любопытством, словно увидели его впервые.
