Роберт Скотт - Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма.
Лошади зато работают прекрасно: груз в 800–900 фунтов им нипочем. Отс говорит, что они сегодня могли бы пройти и дальше.
Суббота, 28 января. Лагерь № 2. Лошади возвратились в лагерь № 1 за остатками груза, а я пошел к югу искать путь к большой выдвинутой давлением ледяной гряде. Морской лед к югу покрыт хаотически перемешанными, неправильными застругами, памятными нам со времен плавания на «Дискавери». Гряда ломаного льда новая. Она кончалась к востоку от того места, к которому я подошел. На действие давления указывала только громадная смерзшаяся волна торосов, образующая нечто вроде грота со сводом или куполом. Этот грот был окружен несметным количеством тюленей, из которых иные лежали, спали, другие резвились в мелкой воде. Полагаю, что старый лед в этом гроте остался под водой, а над ним у тюленей своя особая лужа, в которой вода в солнечный день, может быть, не так холодна.
Лошадей, очевидно, можно было провести этой дорогой. Когда я вернулся к своим, меня встретили известием, что одна из лошадей (Кэохэйна) захромала. Похоже на растяжение сухожилия, но это не совсем еще верно. Отс от природы не оптимист и смотрел на это дело очень мрачно.
У Боуэрса лошадь тоже слаба на передние ноги, но мы об этом знали и раньше. Весь вопрос в том, долго ли продержится. Жаль ее, это вообще славное, сильное животное.
Аткинсон весь день пролежал с больной пяткой. Его лошадь была привязана сзади к другим саням и шла хорошо. Это добрый знак.
После полудня я провел лошадей на 2=/4 мили к югу до перехода через гряду, затем на 1⅓ мили по восточному направлению, к краю Барьера, и взобрался на него. Пройдя полмили от края, мы разгрузили сани. Как раз перед тем лошади глубоко провалились. Эта рыхлость как будто произошла от местного подъема в поверхности.
Возле Барьера, в четверти мили к северу от нас, мы заметили какой‑то темный предмет. Я пошел туда и увидел, что это верхи двух более чем наполовину засыпанных снегом палаток, оставленных, вероятно, Шеклтоном. Между ними спал линявший императорский пингвин. Парусина одной палатки была невредима, но с другой наполовину сорвана.
Лошади сегодня тащили великолепно, собаки тоже, но мы решили и тех и других отныне нагружать полегче, очень не подгонять их и вообще по возможности беречь их силы. Нам еще многому остается поучиться, чтобы приноровиться к их работоспособности.
Кэохэйн уговаривает свою лошадь: «Бодрись, голубчик, к полюсу пойдешь!», как бы думая подбодрить ее этим. Все веселы. Таких молодцов поискать.
Воскресенье, 29 января. Лагерь № 2. После завтрака читал молитвы. День прекрасный. Семь здоровых лошадей два раза сходили к Барьеру, проделав всего 18 географических миль, [51] из них девять — с порядочными грузами, и ни одна даже не запыхалась. Лошадь Отса, нервная, с норовом, воспользовалась минутою, когда ее не держали под уздцы, и ускакала. Кончилось тем, что ее сани ударились в другие, валек сломался и лошадь помчалась по лагерю, бешено лягая болтавшуюся постромку. Отс пошел за нею, когда она поуспокоилась. Оказалось, что ничего не пострадало, кроме валька.
Гран пробовал бежать на лыжах со своей лошадью. Все было хорошо, пока он бежал рядом; когда же он побежал сзади, шуршание лыж по снегу испугало лошадь. Следовательно, лошадь с грузом бежала быстрее норвежского лыжника.
Вообще дело у Грана спорится, хотя лошадь у него ленивая. Ему стоит большого труда поднять ее с места, но он всегда в духе и весел.
Собаки с каждым днем поправляются и приучаются к работе. С первым грузом они пробежали на 1200 ярдов дальше запасов, оставленных на Барьере, — к месту, выбранному для Безопасного лагеря — главного продовольственного склада.
Не думаю, чтобы тронулась какая‑либо часть Барьера, но лучше быть готовым ко всему. Нужно, чтобы лагерь наш оправдывал свое название Безопасного.
Днем собаки свезли еще груз на то же место, сделав всего 24 мили — вполне достаточно для одного дня.
Эванс и я пешком перетащили один груз через ледяную гряду. Остается доставить еще один груз на Барьер. Если мы доберемся до Безопасного лагеря, то можем пробыть там, сколько пожелаем, прежде чем начнем наше путешествие. Только начав его, надо будет спешить.
День был по большей части пасмурный, но к вечеру прояснилось. Ветра очень мало. Температура все эти дни колебалась между +9° ночью и +24° днем [соответственно ‑12° и ‑4 °C]. Условия для езды на санях весьма благоприятные.
Понедельник, 30 января. Лагерь № 3 (Безопасный). Шир. 77°55, мыс Армитедж N64; Верблюжий Горб Голубого ледника слева; Касл‑Рок N40. Поднял всех в 7 ч 30 м утра; окончательно ушли с лошадьми в 11 ч 30 м. Много дела, потому и задержки. Придется подтянуться. Аткинсону прорезали нарыв на пятке. Дня через два он будет совсем здоров.
Я вел хромую лошадь. Нога у нее не распухла, но боюсь, что испорчена навсегда: есть признаки повреждения кости и расколото копыто.
Когда мы проходили мимо сложенного корма, направляясь к этому лагерю, случилась большая неприятность. Лошади проваливались очень глубоко, с большим трудом довезли свои грузы, причем сильно разгорячились. Расстояние всего 1,5 мили, но они умаялись больше, чем от всего остального перехода. Пришлось сделать привал и после завтрака собраться на военный совет. Я изложил свой план, состоящий в том, чтобы идти дальше, взяв с собой на пять недель провианту для людей и животных, после 12–13 дней пути сложить двухнедельный запас и возвратиться сюда. Грузы рассчитаны на 600 фунтов с небольшим для каждой лошади и на 700 — для каждой упряжки собак. Для лошадей это немного, если поверхность льда будет хороша. Они смогут свободно идти, что, впрочем, сомнительно. Собакам, вероятно, придется несколько облегчить грузы. Лучшего ничего не придумать.
Сегодня после обеда я отправился вперед на лыжах, чтобы посмотреть, не изменилась ли обстановка. В двух или трех милях пути никакого улучшения я не заметил.
Боуэрс, Гаррард и все три матроса пошли выкапывать палатку, оставленную экспедицией Шеклтона на «Нимроде». Они нашли походную печку, провизию и остатки торопливо брошенной трапезы. Одна палатка была полна твердого льда, замерзшего после оттепели. Парусина по большей части сгнила, за исключением материи, использованной для дверей. Мысль привезти сюда на лошадях все, что там осталось, не нравится Отсу. Я думаю привезти, сколько можно будет, на собаках, остальное оставить. Это, очевидно, была стоянка какой‑нибудь вспомогательной партии или части команды «Нимрода», и если палатка простояла так долго, то нет повода опасаться, чтобы наше добро в один год пропало. Завтра мы проверим припасы, построим склад и нагрузим сани.
