Тур Хейердал - Приключения одной теории
Прошло почти пятьдесят лет, прежде чем испанец Фелипе Гонсалес и его спутники вновь открыли остров. (Это было в 1770 году. Вице-король Перу послал два корабля с приказом разыскать и аннексировать остров, о котором в Перу говорили, что он лежит примерно в 600 милях от материка на широте Копьапо и может оказаться тем самым островом, который видел Роггевен.) Испанцы не ограничились поверхностным осмотром статуй: один из них так хватил киркой по статуе, что искры полетели. Скульптуры казались им изваянными из очень твердого и плотного камня. По записям испанцев, головы десятиметровых истуканов были увенчаны большими цилиндрами из камня другой породы. На цилиндрах лежали человеческие кости, из чего был сделан вывод: статуи были не только идолами, но и местом кремации покойников.
И голландцы, и испанцы записали, что на острове Пасхи нет ни леса, ни канатов в достаточном количестве, чтобы воздвигнуть столь огромные статуи. Роггевен, как уже говорилось, считал, что скульптуры вылеплены из глины, но испанцы опровергли его мнение. От них удивленный мир впервые услышал о многочисленных каменных великанах, высящихся на голом, безлесном острове с примитивным населением, за тысячи километров от ближайшей суши. Два с половиной века загадка острова Пасхи прочно владела умами людей.
Через четыре года после испанцев на остров приплыл капитан Кук, а за ним – французы во главе с Лаперузом. Все ранние путешественники подчеркивали, что статуи очень древние, а примитивные люди, которых застали европейцы, никак не могли быть причастны к ваянию этих монументов. Кук заметил, что многие статуи повалены и лежат рядом с разрушенными каменными постаментами, напоминающими алтарь. Он обратил внимание и на то, что пасхальцы ничуть не заботятся о починке разрушенного.
У Кука был переводчик – полинезиец. Он с трудом понимал местную речь, но, во всяком случае, разобрал, что многочисленные статуи изображают умерших королей и вождей. Никто, кроме голландцев, не видел, чтобы пасхальцы молились перед идолами, но и англичане, и французы находили около статуй скелеты и поэтому описали их как древние могильники.
Чем бы ни были скульптуры для тогдашнего населения Пасхи, жители острова продолжали свергать их с пьедесталов.
В 1804 году на остров Пасхи высаживался русский мореплаватель Лисянский. Он записал, что в бухте Кука по-прежнему стояли на своих каменных платформах четыре статуи, в Винапу – семь. Двенадцать лет спустя, в 1816 году, на остров прибыла еще одна русская экспедиция во главе с Коцебу. Он установил, что в бухте Кука все изваяния повалены, а из семи статуй в Винапу остались стоять только две.
Последнее сообщение о стоящих статуях мы находим в записях дю Пти-Туара, который в 1838 году видел севернее залива Кука девять истуканов на каменных платформах. Позднее были свергнуты и эти исполины, и когда в 1864 году первый европеец Эжен Эйро поселился на острове Пасхи, на многочисленных платформах не было ни одной статуи – все были повалены, причем многие при падении раскололись, а огромные каменные цилиндры с их голов скатились вниз по склонам, словно паровые катки. Пасхальцам не удалось повалить только наполовину врытые в землю изваяния, обнаруженные отрядом Кука у подножия древней мастерской в кратере Рано Рараку.
Эйро и миссионеры, его коллеги, первыми из чужеземцев освоили язык пасхальцев. Они пытались расспрашивать жителей, чтобы получить ответ на загадку острова Пасхи. Островитяне могли лишь сообщить, что давным-давно все статуи стояли в одном месте, но затем по велению бога-творца Макемаке они сами разошлись по многочисленным платформам аху в разных концах острова.
Через семь лет миссионеров заставили уйти с Пасхи. Вскоре на остров явился таитянский овцевод Салмон, а затем еще и чилийский метеоролог Мартинес. Они жили в тесном общении с пасхальцами; благодаря им до нас дошли чрезвычайно интересные предания.
Согласно первым записанным преданиям, предками нынешнего населения острова были «короткоухие». Они пришли на Пасху со своим вождем Туу-ко-иху с острова, расположенного далеко на западе, то есть в Полинезии. Прибыв, они обнаружили, что новая земля уже заселена другим народом, «длинноухими», которые во главе с ее первооткрывателем Хоту Матуа прибыли с противоположной стороны, с востока. Шестьдесят дней плыли они из огромной страны, лежащей там, где восходит солнце и где так жарко, что временами палящие солнечные лучи сжигают всю растительность. «Длинноухие», прибывшие первыми, сразу начали воздвигать моаи – статуи. Двести лет «короткоухие» помогали «длинноухим» строить аху и высекать изваяния. Но затем мирное сосуществование сменилось кровавой распрей, во время которой «короткоухие» истребили почти всех «длинноухих» – загнали их в длинный оборонительный ров, в котором был разожжен огромный костер. Оставили только одного «длинноухого». После этого продолжались междоусобицы среди «короткоухих». Все истуканы были повалены с помощью канатов и клиньев, о чем тоже говорится в преданиях. (VII) Археологическое исследование острова началось в 1914 году, когда англичанка Кэтрин Скоресби Раутледж приплыла сюда на частной яхте. Правда, миссис Раутледж не захватила с собой опытных археологов. Ее собственные научные записки, к сожалению, утрачены. Но ее популярная книга о путешествии изобилует ценнейшими научными наблюдениями и до последнего времени оставалась главным источником общих сведений об археологии острова Пасхи.
Двадцать лет спустя, в 1934 году, на остров прибыла франко-бельгийская экспедиция. К несчастью, француз археолог скончался в пути, и Анри Лавашери, его бельгийский коллега, должен был один исследовать все пасхальские памятники прошлого. Он занялся изучением неизвестных ранее наскальных изображений, а француз этнолог Альфред Метро провел не менее важное исследование в своей области. Однако эта экспедиция, как и экспедиция Раутледж, не проводила систематических раскопок. Все считали, что на безлесном острове не могло быть перегноя, который скрывал бы неведомые следы прошлого.
Раутледж полагала, что до полинезийцев на острове Пасхи обитал неизвестный, уже вымерший народ, возможно, меланезийского происхождения. Однако Метро решительно утверждал, что этот уединенный клочок земли был необитаемым, пока в XII-XIII веках сюда не приплыли полинезийцы. Он выдвинул теорию, ставшую затем общепринятой, согласно которой пасхальцы воздвигали огромные статуи из камня, так как попали на голый остров, где не было материала для резьбы по дереву, распространенной на лесистых островах собственно Полинезии. Теория эта выглядела достаточно убедительной, и археологи больше не приезжали на Пасху, считая, что там нет смысла проводить стратиграфические раскопки.
