Сергей Бершов - Южная стена Лхоцзе
Можно ли считать таких людей альпинистами? Сейчас об этом много споров. Кто-то уверен: альпинист — лишь тот, кто ходит по правилам, утвержденным в России или в Украине, очень близким к постулатам советского альпинизма, ставит перед собой спортивные цели и заносит свои вершины в зачетную книжку. А тот, кто участвует в коммерческих восхождениях, кого водит гид, — он кто? На данный момент вопрос остается открытым. Но если альпинистами считать только первых, рискуем оказаться в кругу настолько узком, что правильно будет назвать его ограниченным. А тех, кто ходит в горы «для себя» (как будто мы — для дяди), немедленно подберут ушлые коммерческие организации, которым что в горы людей водить, что на пароходах по рекам прогуливать — все едино. Они потянут на себя подготовку гидов, упирая на скорость и прибыль, а не на безопасность и качество. Несчастных случаев, различных ЧП, порожденных непрофессиональным подходом, станет еще больше. Кто от этого выиграет? Горы и альпинизм точно проиграют. Считаю, культивировать снобистскую кастовость, разделение на белую и черную кость недальновидно. Любой, кто зашел на гору, — уже альпинист. Так и говорим своим клиентам, поздравляя с первой вершиной. Может, она останется в их жизни единственной, но все равно незабываемой.
ПИК МНР. ОЧЕНЬ ЛИЧНОЕ
Кавказ для меня — это друзья и вершины, радость и боль. 1974 год. Во время восхождения на пик Монгольской Народной Республики погибла моя первая жена Тамара. Несчастный случай на восхождении по маршруту четвертой категории трудности унес четыре жизни. Никто не видел, что произошло с восходителями из альплагеря «Баксан». Но двое краснодарских ребят-разрядников и две харьковчанки-инструкторши — Тома и ее подруга Света Старинская с восхождения не вернулись. А я был совсем недалеко, показывал Кавказ итальянским альпинистам, которые в 1973-м принимали нас в Доломитовых Альпах. Мы поднялись с ними на Бжедух, Шхельду… И тут — как лавина, как удар молнии — известие о трагедии. Конечно, я знал, что несчастные случаи в горах не так уж редки. Теоретически допускал, что такое возможно и с нами. Но только теоретически! Смириться с произошедшим было невозможно. Почему? Почему? Почему?
Похоронил жену, отправил к бабушке в село четырехлетнего сынишку Олега и вернулся в Приэльбрусье. С тренером нашего областного «Авангарда» Анатолием Спесивцевым вдвоем пошли на пик МНР. Мне необходимо было понять, что произошло, почему погибли Тома и ее спутники. Прошли, посмотрели. Причиной аварии, скорее всего, стали сброшенные сверху камни. Когда Тамара с товарищами поднимались на гору, наверху навстречу друг другу шли траверсом две группы альпинистов. Видимо, кто-то из них спустил камни.
Надо было жить дальше. «Папа, а когда мама приедет?». Убрать, постирать, почитать, приготовить ужин. Сегодня — яичница, завтра — омлет. «Папа, я не хочу омлет». Недостатки кулинарных умений компенсирую хитростью: «Олег, это же не простой омлет, а космонавтский. Кто его ест, будет космонавтом». Сын послушно жует надоевшую еду…
От тоски и одиночества спасали горы и друзья. Чемпионат Кавказа 1974 года по скалолазанию традиционно проводили на скалах Тырныауза. Там над городом роскошные гранитные скалы. Все альпинистские лагеря Кавказа выставляли свои команды. За альплагерь «Шхельда» выступала голубоглазая красавица-студентка из Ленинграда Таня Бородич. Жили все в палаточном лагере, там мы и познакомились. Осенью встретились снова. Я ждал этой встречи. В крымском Судаке на чемпионата страны среди профсоюзных команд собрались сильнейшие скалолазы. Отдельным зачетом соревновались юниоры. Лучшим юниором страны стал мой будущий партнер по связке Миша Туркевич, лучшей юниоркой — моя будущая жена Таня Бородич. Михаил с Татьяной были ровесниками, обоим по 21. Потом я в Питер ездил, с родителями познакомился. Танина бабушка Марфа, женщина строгих правил, бдительно следила, чтобы мы, упаси Бог, ничего себе не позволили. Через полтора года после смерти Томы мы с Таней поженились в Ленинграде. Потом я ее привез в Харьков, здесь с альпинистами еще раз свадьбу отгуляли. И Татьяна уехала заканчивать учебу в Питер. Закончила, «распределившись» в Харьковский научно-исследовательский институт фармакологии. Вернулась молодым специалистом. Думала, ненадолго, на год-два, а потом переедем в любимый Ленинград, где она родилась и жила до замужества. Трудно ей было после архитектурных шедевров Северной Пальмиры привыкать к индустриальному харьковскому пейзажу, жить вне привычного круга общения, неповторимой питерской ауры. Я все понимал, но жене так и не удалось меня из Харькова перетянуть. Уже много лет она живет на два города. Таня заразила меня любовью к серьезной музыке, хорошему театру, живописи. Наши друзья — не только альпинисты, а и люди искусства, ученые, литераторы.
Коллеги-ленинградцы мне долго пеняли: «Ну, Бершов! Увел лучшую девчонку!». Она там действительно была одной из лучших не только по внешним данным. С Люсей Пахомовой в связке выигрывала чемпионат Ленинграда по скалолазанию. А чемпионат Питера — это очень круто. Это прославленные Виктор Маркелов, Вера Выдрик. Татьяна в этой компании прошла отличную школу, была очень сильной скалолазкой. Когда приехала в Украину, не раз выигрывала чемпионаты Украины, украинского «Авангарда» по скалолазанию, а в 1981-м стала чемпионкой Украины по альпинизму.
К женскому альпинизму я отношусь нормально. То есть так же, как большинство альпинистов-мужчин. Считаю, что нашим красавицам-умницам-спортсменкам-отличницам не стоит самоутверждаться на маршрутах предельной сложности. Это портит цвет лица, фигуру и характер. Ходить в горы — сколько угодно! Но не на серьезные маршруты. Татьяна, понятно, была другого мнения. Запретить ей заниматься альпинизмом я не мог. Это было бы нечестно. Но я не хотел больше никаких трагедий и потерь. Мы договорились с самого начала — на серьезные восхождения вместе не ходим. Это горы, все может быть, дети не должны остаться сиротами. Договор был нарушен дважды. В 1979-м вместе поднялись на пик Энгельса на Памире (маршрут 5-Б категории трудности). И в 1985-м на пик Свободной Кореи по маршруту Беззубкина шестой категории трудности. Причем я поднимался на «Корею» дважды с интервалом в несколько дней. Сначала в составе нашей команды альплагеря «Эльбрус» на первенство Союза в очном классе. Создавая с Туркевичем свою команду, мы решили, что будем возглавлять ее по очереди. Михаил руководил в нечетные годы, я — в четные. 1985-й был «годом Туркевича». Мы поднялись на вершину и спустились вниз за световой день — в отличном темпе, на глазах у судей. И ничего стилем не смогли доказать. Быстро — значит легко, считали арбитры. Параллельно по аналогичному маршруту команда соперников шла с ночевкой. В итоге мы заняли третье место, а они — первое.
