Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая
– Если ты, паскуда, не прекратишь ломать мой дом, я тебя засажу в тюрьму! – кричала Фатима.
– Шлюха! Моя стена, хочу – ломаю, – откликалась Зеруниза. – Если бы мы ждали, пока ты построишь перегородку, нам бы и сейчас пришлось смотреть, как ты переодеваешься.
Абдул выбежал и растащил женщин. Он схватил мать за шею и силой увлек обратно в дом.
– У тебя же дети! – возмущенно выговаривал он ей. – Чем ты лучше Одноногой? Так же, как она, лезешь в драку на глазах у всех.
Такого рода сцены противоречили главному принципу выживания в Аннавади, который он выработал за многие годы: ни в коем случае не привлекать к себе внимания.
– Но она первая начала ругаться, – возразила Зеруниза.
– Эта женщина клянет собственного мужа последними словами, – сказал ей сын. – Неужели она постесняется облить грязью тебя? Но ты-то зачем отвечаешь ей тем же? Она же чокнутая, и ты это прекрасно знаешь.
Фатима, громко проклиная всех, пересекла майдан и покинула Аннавади. Абдул слышал, как соседки, смеясь, обсуждают, куда и зачем она пошла. Но его не интересовали эти пересуды. Он понял лишь, что некоторое время ее не будет поблизости, а значит, можно спокойно закончить возню со стеной.
Тут выяснилось, что сосед, которого наняли, чтобы помогать с ремонтом, совсем не держится на ногах. Он рухнул на пол вместе со столешницей.
– Да ты пьян! – набросился Абдул на негодного помощника, придавленного каменной плитой. Тот не отрицал этого. Он страдал от туберкулеза в запущенной форме и пояснил:
– В последнее время совсем нет сил. Если не выпью, вообще ничего поднять не могу.
Абдул чуть не заплакал, когда увидел, как стена разрушается на глазах. К счастью, хотя бы столешница не раскололась при падении, а сосед, похоже, немного протрезвел из-за всего случившегося. Он уверил Абдула, что через час они все закончат. Мальчику оставалось лишь утешить себя тем, что маме после ремонта будет удобнее жить в этом доме; от этого она станет мягче, покладистей и прекратит сквернословить.
Но тут кто-то пришел и сказал, что видел, как Фатима наняла авторикшу. Неслыханное дело! У нее никогда не было денег на такую роскошь. Через пятнадцать минут ему сообщили еще одну новость: Одноногую видели в полицейском участке Сахар. Она пожаловалась на то, что Зеруниза напала на нее.
– Аллах милостивый! Какая наглая ложь! – запричитала госпожа Хусейн.
– Беги туда скорее, – сказала матери Кекашан. – Иначе они будут делать выводы, выслушав только одну сторону.
Карам вернулся как раз тогда, когда жена уже собиралась уходить. Плитка стоила дороже, чем он предполагал; ему нужно еще двести рупий.
– Возьми деньги и купи, наконец, плитку. Хватит тянуть! – сказала ему Зеруниза. – Если сюда придет полиция и увидит все наши вещи на улице, они обдерут нас как липку.
Дети уже начали перетаскивать часть вещей в сарай, служивший складом.
– Не беспокойся обо мне, – успокоила мать Абдула. – Не останавливайся, надо довести до конца ремонт.
Зеруниза была вся в мыле, когда добежала до полицейского участка, находившегося почти в километре от Аннавади. Фатима сидела у стола и жаловалась высокой женщине в офицерской форме, которую звали Кулкарни:
– Вот эта меня избила, – указала Одноногая на вошедшую Зерунизу. – Вы же видите, я инвалид, у меня только одна нога.
– Я ее не била! – запротестовала госпожа Хусейн. – Там было много свидетелей, и никто не сможет подтвердить ее слова. Она первая полезла в драку.
– Они мне сломали стену! И насыпали песка в рис!
– А она сказала, что засадит нас в тюрьму. Мы никого не обижали, просто занимались своими делами…
Фатима принялась рыдать, и Зеруниза решила последовать ее примеру.
Женщина-полицейский воздела руки к небу:
– Вы что, с ума сошли?! Дергать нас по такому поводу! Вы думаете, полиции нечего делать, как только слушать о ваших ссорах по ничтожному поводу? Мы отвечаем за безопасность аэропорта. Ты отправляйся домой, готовь ужин и присматривай за детьми, – обратилась она к Фатиме. А потом повернулась к Зерунизе. – А ты сядь сюда.
Мать Абдула села на одну из стоявших в ряд у стены табуреток и горько заплакала. Теперь это были искренние слезы. Одноногой удалось-таки исполнить свою угрозу и упрятать ее в участок. Сейчас она вернется в Аннавади и расскажет всем, что полиция задержала Зерунизу, как преступницу.
Когда через некоторое время она утерла слезы и перестала всхлипывать, то обнаружила, что рядом с ней сидит Айша.
Она заглянула в участок по делу. Некие полицейские поручили ей подыскать субсидируемую государством квартиру, которую они смогли бы занять под какой-то свой «левый» бизнес. Такое посредничество сулило ловкой интриганке большую выгоду, чего не скажешь о посредничестве в урегулировании конфликта между двумя соседками-мусульманками. С другой стороны, если она перестанет браться за улаживание мелких бытовых конфликтов в Аннавади, люди начнут обращаться к представительнице партии Национального конгресса. Ее все в народе звали «белым сари»[61]. Субхаш Савант наверняка прознает про это и будет недоволен Айшой.
Айша посмотрела прямо в глаза Зерунизе и сказала, что за тысячу рупий готова их примирить и сделать так, что Фатима откажется от дальнейших претензий. Но деньги она берет не для себя, а отдаст их (во всяком случае, часть) Одноногой.
Айша далеко не всегда столь прямолинейно заводила речь о деньгах. Но, похоже, с Зерунизой нужно было быть откровенной. Однажды полиция схватила Мирчи за то, что он покупал краденое. Тогда Зеруниза молила Айшу о помощи, и той действительно удалось уговорить полицейских отпустить мальчика. Она убедила их, что это все-таки ребенок, да еще и нездоровый. Кстати, это было правдой: у него на ягодицах в тот момент было шесть воспаленных крысиных укусов. Но когда Айша привела его домой, Зеруниза лишь горячо поблагодарила ее, будто не знала, что такая помощь давно превратилась в бизнес.
Женщины не доверяли друг другу. Госпожа Хусейн знала, что ее благодетельница принадлежит к партии Шив сена, которая пытается изгнать мусульман. И многие полицейские разделяли эти убеждения. Поэтому сейчас мать Абдула сказала:
– Мы сами это уладим с мужем Фатимы. Спасибо, мы сами справимся.
Так она поставила точку в этом торге.
Через час она уже и вправду поверила, что все обойдется, потому что Кулкарни предложила ей чашку чая и дала совет:
– Надо выбить дурь из этой Одноногой и покончить с бесконечными скандалами раз и навсегда.
– Да как же я подниму руку на хромую?
