На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел Акимович

После этого капитан отправился по своим делам. А я подумал, интересно через какой срок матросы «Пасифика» начнут делать стрелки на брюках. Потом мысли вновь вернулись к шлюпкам и к спасению на воде. Корабли в этом мире можно было сравнить с самолетами из моей прошлой жизни. Там ведь тоже не было никаких средств спасения пассажиров. Ни парашютов, ни каких-нибудь спасательных капсул. Так же, как и здесь, напирали все больше на надежность самолета. А если авиакатастрофа с жертвами все же происходила, то тут на помощь приходила статистика. Мол в автомобильных авариях гибнет гораздо больше людей.

- Сэр, разрешите показать вам вашу каюту, - оторвал меня от мыслей вахтенный матрос.

- Пожалуй, да.

Матрос подозвал стюарда. Я обратил внимание, что в отличие от матросов у стюардов не было погон. Стюард подхватил мой чемодан и саквояж, а я двинулся за ним.

- Меня зовут Гилберт. Можно просто Гил. Я - ваш стюард, – он стал на ходу просвещать меня. – Горячая вода, напитки, еда, все что угодно. В каюте есть электрический звонок. Я покажу. Покрутите его, и я приду за заказом.

Каюта меня поразила. Справа, сразу у входа стояла белоснежная сидячая ванна с медным краном, а слева прекрасный умывальник с большим зеркалом, который назвать мойдодыром у меня не повернулся бы язык. Вода была только холодная, но плевать! Она же текла, стоило только мне открыть кран! Большой иллюминатор рядом с ванной. Большая, полуторная кровать с тяжелыми портьерами у стены. Небольшой диванчик напротив и платяной шкаф. Блин! Это же Титаник какой-то, а не Пасифик!

- Все освещение электрическое, - вещал стюард с таким видом будто это он его изобрел. – Вот здесь звонок. Вы приписаны к капитанскому салону. Это налево из вашей каюты. Сегодня ужин в 7 вечера, капитан просит всех не опаздывать. Мужские туалетные комнаты - тоже налево.

- Под потолком, видите? - Он указал на серый раструб. – Это громкоговоритель. По нему объявляются срочные сообщения. За время плавания будет одна учебная тревога. Вам надо будет подняться на прогулочную палубу, ту что у трубы.

Я вручил стюарду полдоллара и тот довольный ушел. Я еще с удовольствием оглядел свое временное пристанище. Надо бы разобрать вещи. Но я решил вернуться на палубу, а вещами заняться позже.

Сцена 31

«Пасифик», разворачиваемый небольшим паровым буксиром, медленно отходил от пристани. На ней, старясь быть незаметными, стояли два английских джентльмена. Один – помоложе, другой – постарше. Вокруг еще шумели остатки тех, кто пришел проводить отважную путешественницу, Терезу Одли. Но не это занимало двух джентльменов.

- Винсент, что нам теперь делать? – с отчаяньем в голосе спросил тот, что по моложе.

- Ничего, Арчи.

- Но как же?! Мы упустили Деклера! Даже с ним не поговорили!

- Все не так плохо, как ты думаешь, Арчи. Деклер ничего не знает про наследство, а значит не будет делать никаких шагов в этом направлении. Это – раз. Он отправляется в кругосветку, а это опасно. И с ним может произойти что угодно. Это – два. Он сопровождает эту журналистку, а значит мы всегда будем знать, где он. Это – три. Про четыре и пять я еще не придумал, но к встрече с твоей матерью обязательно придумаю. А что до разговора с Деклером, то считай, что он у нас просто в запасе.

- Как ты всегда здорово можешь все повернуть в свою сторону, Винсент!

- Учись пока я жив! Кстати, прямо сейчас мы отправляемся на вокзал и отбываем в сторону восточного побережья.

- А как же гостиница? Мы же не рассчитались!

- Какие глупости ты говоришь, Арчи! Эти жалкие лавочники не обеднеют.

- А где ты взял деньги на обратную дорогу?

- У местных жидов.

- А отдавать будешь?

- Конечно, но потом. Пошли, Арчи. Я вижу свободный экипаж.

В толпе на пристани стоял еще один примечательный провожающий. Хороший светло-зеленый костюм в мелкую клетку, дорогой котелок и легкие блестящие туфли. Только одно «но». Этот провожающий был индейцем. Он стоял неподвижно, наблюдая за уходящем в океан пароходом. «Надеюсь, брат, ты знаешь, что делаешь,» - подумал индеец и, слегка скосив глаза в сторону, заметил, что у выхода из порта появилась пара полицейских. «Пора,» - подумал он и двинулся в сторону ближайших зданий. Вслед за ним двинулись и стражи порядка. Через минуту индеец уже бежал, а вслед неслись крики «Стой!». Интересно, кто-нибудь, когда-нибудь останавливался, услышав за собой такие слова?

Индеец подбежал к двухэтажному зданию, бывшему частью ограды порта, привычно сбросил туфли и легко, по углу здания забрался на крышу. Видя, что тот уходит, полицейские начали стрелять, совершенно не заботясь о том, что пули могут задеть случайных прохожих. «Охотники» были раздосадованы видом уходящей дичи, которую они уже считали пойманной. Индеец перебежал крышу, спрыгнул на соседнюю улицу и почти сразу забрался на крышу другого дома. Здесь дома уже стояли почти впритык к друг другу, и беглец не сомневался, что сможет уйти.

Отчаянная стрельба полицейских, к счастью, никого не задела. Если, конечно, не считать одного английского джентльмена средних лет, которому не повезло. Пуля, скорее всего, отрикошетила от стены здания и попала ему точно между глаз. Ни документов, ни багажа этого джентльмена так и не смогли найти.

В это время с вокзала Сан-Франциско, гулко дернувшись, начал набирать скорость Юнион Пасифик Экспресс, которому предстояло пересечь весь Американский континент, чтобы на небольшое время, перед обратной дорогой остановиться на вокзале в Омахе. В салоне первого класса с выпученными от ужаса глазами сидел Арчи, а у его ног стояло два чемодана. Он старался вспомнить, что говорил Винсент в последние минуты, но в голове у него мелькали только «Это - раз, это - два, это - три». Как только он собирался продолжить счет дальше, его мысли сбивались, и приходилось начинать все с начала «Это - раз, это - два, это - три…». И так бесконечно.