Генри Мортон - Англия и Уэльс. Прогулки по Британии
Я попытался удержать его на месте, но старик уже озабоченно семенил к наперстянке, а затем к клумбе львиного зева… Пришлось все начинать сначала.
— История, конечно, прелестная, — вздохнул он, — но, скорее всего, выдумана от начала до конца. Серьезные историки связывают это название со словом «Розинис», которое буквально означает «поросший вереском остров». Кстати, вы слышали кукушку? Она живет в рощице за моим домом.
Миновав церквушку, мы вышли на обрыв и залюбовались безмятежной прелестью узкой бухточки, полным достоинства покоем высоких деревьев и темнеющими вдалеке водами Каррик-Роудс (там как раз начинался прилив).
— Потрясающая, нетронутая красота!
— Вы знаете, — встрепенулся священник, — сейчас существует проект по превращению этого места в крупный порт для трансатлантических лайнеров. Если парламент примет билль, то здесь построят океанские верфи, ремонтные доки, проложат железнодорожные пути. Ведь Сент-Джаст Пул представляет собой естественную глубоководную бухту.
О Боже! Ремонтные доки и железная дорога в раю!
— Правда, в последнее время они что-то замолчали… Может, и откажутся от своей затеи.
Мы оба окинули взглядом церковный дворик. Я представил себе, как нелепо бы он выглядел в центре Портсмута. Молча, с тяжелым сердцем мы двинулись дальше. В одном из тихих, прелестных уголков сада остановились перед надгробным камнем.
— Здесь лежит мой старший сын, — прошептал старик и продолжил свой путь среди цветов.
— Простите, — сказал я, — но мне кажется, что вы счастливейший священник на земле. Вас окружают цветы, а не грехи.
Он вскинул на меня удивленные глаза.
— Мой дорогой сэр, боюсь, вы не представляете, о чем толкуете. Здесь тоже присутствует грех.
— Да что вы говорите! Какой может быть грех среди такой красоты? В месте, где тихо и мирно живет горстка стариков!
— На самом деле у меня довольно большой приход. По воскресеньям мой помощник берет лодку и посещает остальные наши церкви. У меня на попечении около тысячи человек, разбросанных по всей округе. И уж поверьте, мой дорогой сэр, грехов хватает.
У меня на языке вертелась тысяча вопросов — так хотелось узнать о грехах в этом тихом райском уголке, — но священник с улыбкой покачал головой.
— Я ведь так и не поведал вам о нашем святом. Представьте себе, речь идет о Джастине, сыне легендарного Герайнта.
Я затаил дыхание.
— Тот самый Герайнт, из рыцарей Круглого стола? Который женился на прекрасной Инид и «получил в награду счастливую жизнь и доблестную смерть»?
— Именно так, — подтвердил старик. — Легенда гласит, что после смерти его перевезли через залив на золотом корабле с серебряными веслами и доставили в Герранс. Похоронен он под холмом Карн-Бикон. Вот так-то… Очень вам советую перед уходом полюбоваться моими фуксиями.
— Время от времени такое происходит, — размышлял я вслух на обратном пути из Роузленда. — Нечасто, но бывает, что удается приобщиться к истинной романтике. Как правило, это краткие мгновения, подобные вспышке света. Быстротечное счастье, которое невозможно удержать надолго. Только ощутил, и его уже нет: упорхнуло в вечность — туда, куда уходят все прочие наши прекрасные мечты… и наша глупость, от которой мы — опять-таки время от времени — избавляемся.
5Чтобы выбраться из Роузленда, мне пришлось воспользоваться королевской переправой — Кинг-Харриз-Ферри. Там же мне рассказали, что якобы в свое время Веселый Хэл, то есть Генрих VIII, преодолел этот глубоководный участок, не слезая с коня. Видно, уж больно хотелось новоявленному супругу пустить пыль в глаза своей возлюбленной Анне Болейн.
В Хелстон — раскинувшийся на холмах корнуолльский городок — я прибыл как раз вовремя: там царил предпраздничный переполох. На главной улице развешивали флаги; одна за другой подъезжали сельские повозки, груженные свежеспиленными сучьями. Местные жители мастерили из них зеленые арки перед дверями собственных домов и магазинов. Был канун праздника Ферри-Данс, или Хелстон-Флорал, как его здесь называют.
По мнению некоторых археологов, этот ежегодный майский танец относится к древнейшим обычаям Англии. Они увязывают его с древнеримскими флоралиями и утверждают, что ферри-данс танцевали еще в ту пору, когда Хелстон (ныне вполне сухопутный город) являлся главным портом, через который велась торговля корнуолльским оловом.
— Лично я считаю, — заявил местный историк, — что этот танец зародился во времена Лондонской чумы. Жители Хелстона тогда тоже серьезно пострадали. Люди в страхе бежали из города и селились в хижинах, построенных из веток и сучьев. И мне кажется, что ферри-данс отплясывали те, кому посчастливилось уцелеть и вернуться в родной город по окончании эпидемии. А известная традиция — в процессе танца проходить через дома, то есть входить и выходить — это воспоминание о радости, которую испытывали люди, вновь открывая двери родного жилища.
Однако в вопросе происхождения танца существуют и другие точки зрения. Некоторые старики отстаивают более мрачную версию. По их словам, когда-то в далеком прошлом над Хелстоном объявился злобный змей. Люди в страхе попрятались в своих домах, но змей пролетел мимо. Так вот, в благодарность за то, что страшная беда миновала город, жители стали срывать зеленые ветви с деревьев и водить хороводы вокруг своих домов — соответственно входя и выходя из них.
Я прогуливался по улицам Хелстона, когда впервые услышал мелодию, которой предстояло стать для меня сущим наказанием в ближайшие двадцать четыре часа — городской оркестр наяривал мелодию ферри-данс в здании хлебной биржи. Я заглянул внутрь и стал свидетелем примечательной картины. Там шла репетиция: группа мужчин и женщин — видные граждане Хелстона, — взявшись за руки и смущенно пересмеиваясь, разучивали танец. Все это время оркестр с одуряющей монотонностью повторял одну и ту же традиционную мелодию, изобилующую громогласным «пам-пам-пам» в исполнении большого барабана.
Я сел в кровати. Было раннее утро, время, должно быть, едва перевалило за шесть. Оркестр уже снова завел свое:
Пам-пам-пам, пам-пам-пам,Пам-пам-пам, пара-пам, пара-пам, пам-пам!
О боже! Ферри-Данс начался! Я наспех оделся и выскочил на залитую солнечным светом улицу. Этим воскресным майским утром городок выглядел так, будто принарядился для языческого празднества. За ночь импровизированные арки из платановых и дубовых ветвей слегка поникли, но общего впечатления это нисколько не портило. На улицах было полным-полно народу. Первая партия танцоров уже стояла наготове, а оркестранты старались вовсю, чтобы разбудить самых ленивых горожан. Программа предусматривала три главных танца: первый исполнялся рано утром, еще до завтрака; после завтрака по улицам проходил детский хоровод; а днем, в обеденное время, должно было состояться главное действо — массовый костюмированный танец, который возглавляли руководящие лица Хелстона вместе со своими женами и дочерьми.
