Луи Жаколио - Месть каторжника
— Ну, мои овечки, бесполезно вам дольше прятаться! Ваше преступление открыто, дайте добровольно вас арестовать. И три верных помощника Жака Лорана вышли из беседки, где они ждали подходящего момента выступить на сцену, спокойно дали надеть себе на руки цепи, так как следовало предвидеть случайную встречу с городской полицией, делающей обход.
Два часа спустя Люс вернулся со своим компаньоном, снабженный предписанием на поездку в Англию, в котором было сказано, как просил Жак Лоран: «Начальник полиции безопасности, его помощник в сопровождении одного агента». Герцог де Вержи-Куаслен был спасен. Вне себя от радости, узнав об удивительной поимке своими подчиненными преступников, де Вержен не мог им ни в чем отказать.
— Вы спасете меня, господа, — сказал он, — и можете быть уверены, что я этого никогда не забуду!
Во все газеты была отправлена заметка, сообщавшая о тройном убийстве и одновременно об аресте убийц. Большая часть газет выпустила второе утреннее издание, где не скупились на похвалы префекту полиции и его подчиненным. В один голос парижская публика восхваляла также бдительность и ловкость агентов полиции безопасности. Сам Жак Лоран говорил, что «это — одно из самых удачных дел, которые он выполнил за всю свою жизнь».
Бегство герцога оставалось тайной, высшие власти воспользовались хитростью, которая была употреблена, чтобы показать, что герцог повесился в тюрьме, и этим был положен конец всякому волнению в обществе.
К четырем часам Люс и Гертлю пришли за герцогом, соответственно переодетым, и были готовы выполнить поручение, возложенное на них Жаком Лораном, они должны были пообедать где-нибудь поблизости Северного вокзала и потом сесть на шестичасовой поезд, согласованный с отходом почтового парохода.
Бывший начальник полиции передал Люсу запечатанный конверт, который тот должен был вскрыть лишь в Лондоне в отеле Charing-Cross, где он рекомендовал Люсу остановиться. Эта бумага заключала в себе дальнейшие распоряжения, которые Люс обещал выполнить.
Едва оба полицейских и их компаньон скрылись за угол улицы Лепик, как Жак Лоран сказал самому себе с неопределенной улыбкой:
— Ну, все хорошо идет в Париже! Посмотрим, пройдет ли все так же хорошо в Лондоне.
И он направился в свою туалетную комнату, расставил на мраморном столике всевозможные флакончики, различные составы, примочки, которые служили ему для гримировки, когда того требовали его планы, и менее, чем через час никто не смог бы узнать восьмидесятилетнего старика в человеке лет пятидесяти не более, который вышел из дома бывшего начальника полиции с легоньким чемоданчиком в руках. Жак Лоран придал своим совершенно седым волосам и бороде красивый золотистый цвет, тот цвет, который так любили великие художники шестнадцатого столетия, и который так шел к яркому цвету лица венецианцев. Лицу он придал слегка бронзовый оттенок, а подбривши немного подбородок и разделив бороду на две части, получил великолепные бакенбарды на английский манер, придававшие ему весьма солидный вид. Он походил на генерала, который по приезде из Индии собирается провести сезон в Англии. Интересно, что он сел в то же купе, что и Люс со своими спутниками, завязал с ними разговор на французском языке с удивительно воспроизводимым иностранным выговором, и никем из них не был узнан. По прибытии в Отель Charing-Cross он приказал проводить себя в 75-ый номер, заказанный им по телеграфу еще накануне. Не прошло и пяти минут, как он услышал стук в дверь.
— Войдите! — сказал он своим естественным голосом. Дверь открылась, и перед ним предстал Люс со своими двумя спутниками, с удивлением узнавший своего попутчика.
— Извините, генерал, — пробормотал Люс, — мы, должно быть, ошиблись комнатой. В письме, которое он только что распечатал, было несколько слов: «Порядок вашей дальнейшей деятельности будет вам указан другом в комнате № 75 того отеля, где вы остановитесь».
Уже давно привыкнув к образу действий бывшего начальника полиции, Люс не был удивлен этой краткостью сообщения и спокойно направился в указанное место.
— Нет, вы не ошиблись, мой дорогой Люс, — отвечал со смехом Жак Лоран. — Надо думать, что я чрезвычайно помолодел со вчерашнего дня, что вы не узнаете меня!
— Никогда полиции уже больше не видать такого человека, как вы! — сказал Люс, покачав головой. — И я удивляюсь, что вам дали отставку!
— Дорогой мой, это — урок, которым вы должны воспользоваться! Я становился более сильным, чем префект, и даже, чем сам министр внутренних дел: оба они, несмотря на нежелание, чувствовали мое влияние и в конце концов предложили мне отставку. Однако, я заболтался, а у нас времени мало, так как уже ровно одиннадцать, а завтрак назначен на двенадцать. Идите и займитесь вашим туалетом, наденьте фрак, белый галстук и зайдите за мной, за это время и я приоденусь!
— Ну, — сказал Люс, — нам преподносят сюрприз за сюрпризом, тайну за тайной! Остается только повиноваться!
В половине одиннадцатого все четверо сели в карету заказанную Жаком Лораном, и подъехали к частному дому. У подъезда толпилось до полдюжины лакеев, стоял дворецкий.
Человек средних лет поспешил им навстречу и с чувством пожал руку Жаку Лорану.
— Ждали только вас! — сказал он ему.
— Как все прошло? — отвечал последний.
— Ничего еще нельзя сказать: молодые люди не виделись!
— Это будет интересно.
— Идемте скорее!
— Позвольте вам представить моих друзей. Господа, граф Фернандо Д'Альпухара, португальский посланник в Париже! А теперь мы идем за вами!
Вновь прибывшие были проведены в обширный зал в нижнем этаже, отделанный с безумною роскошью, какую только можно себе представить.
— Что бы вы ни увидели, ни услышали — молчите! — предупредил Жак Лоран своих друзей. — Это необходимо!
Вокруг большого стола в стиле Людовика XV стояли торжественно одетые господа Д'Альпухара, Альварес и Эммануил де Кастро, Дампнар, оба Трэвенана и капитан парохода де Ла Виллантруа. Возле них находился городской мэр.
— Введите жениха и невесту! — приказал Д'Альпухара. Открылись две двери, и с двух противоположных сторон раздался в одно и то же время крик:
— Шарлотта!
— Поль!
Вся дрожа, молодая женщина выступила вперед…
— Вы здесь, Шарлотта! Что это за комедия? — вскричал Поль де Марсэ. — Потом, заметив мэра, которого узнал по костюму, он продолжал. — А! Вот и судья! — и, обращаясь к нему, проговорил. — Милостивый государь, я приношу вам жалобу на присутствующих здесь людей! Насильно схваченный и задержанный со вчерашнего дня…
— Подождите! Именем закона! — прервал его мэр. — Все по порядку! Я через минуту приму вашу жалобу. Но прежде я должен вам сообщить, что против вас имеется жалоба в совращении малолетней, поданная графом Альваресом де Кастро, который обвиняет вас в похищении его дочери, девицы Шарлотты де Кастро, она была отнята от ее семьи в младенчестве и, наконец, найдена своими родителями.
