Борис Комиссаров - Григорий Иванович Лангсдорф
1 (13) декабря Лангсдорф и его спутники прибыли в Диамантину — центр добычи золота и алмазов, расположенный в северной части провинции Мату-Гросу. Оттуда путешественники совершили ряд экскурсий в южном и юго-западном направлениях, побывали на мпогих окрестных приисках.
Исследование этих районов было сопряжено с большими опасностями. «... Диамантину со всех сторон окружен горами и лежит в узкой долипе у слияния ручьев
7*
95
Дураду и Диамантину, последний из которых впадает в Парагвай, — писал в своем дневнике Лангсдорф. — Местность считается крайне нездоровой. Здесь, как утверждают, никто не может избежать злокачественной перемежающейся лихорадки... Ландшафт неоднороден — это горная страна, где встречаются значительные возвышенности, холмы и долины. Около многих источников находятся болота, окруженные низкорослыми густыми зарослями. В водах источников — гниющие листья, стволы, плоды, рыбы, крокодилы... От этого возникают вредные испарения, которые заражают все окружающие окрестности».105 «Во всех домах больные..., — отмечал Флоранс. — Жители города страдают множеством недугов, названия которых даже неизвестны медицине».106 Пребывание отряда Лангсдорфа в Диамантину затянулось из-за наступившего периода дождей. «Ручьи и реки превратились в потоки и об отъезде нечего было и думать, — читаем мы в дневнике ученого. — Проводник рассказал мне об опасностях путешествия в такое время, и было бы неразумно уехать, несмотря на предостережения».107
2 (14) февраля 1828 г. Лангсдорф получил письмо Риделя с известием о гибели Адриана Тонэя. После отъезда из Куябы Ридель и Тонэй побывали в Вилла- Марии, затем — в селении индейцев бороро Пау-Секу и 6 (18) декабря 1827 г. достигли городка Вилла-Белла-де- Мату-Гросу, отстоящего примерно на 500 км от столицы провинции. Ридель сообщил, что Тонэй утонул в р. Гуа- порэ, возвращаясь из расположенного неподалеку селения Казалваску.108 После гибели Тонэя, оплакивавшегося всеми участниками экспедиции и, как отмечал Флоранс, даже всей провинцией, Ридель один продолжал путешествие по намеченному ранее плану.
25 февраля (9 марта) 1828 г. Лангсдорф и его спутники выступили из Диамантину на север, к Риу-Прету. Для перевозки огромного экспедиционного багажа потребовалось 96 мулов. По Риу-Прету на четырех лодках путешественники должны были спуститься в Аринус и там начать плавание к Амазонке.
Местность вокруг Риу-Прету таила еще большую опасность для здоровья участников экспедиции, чем болота вблизи Диамантину. «Истоки Парагвая до некоторой степени освобождены от зарослей благодаря добытчикам алмазов, и поэтому они не так заражают воздух, как
96
истоки рек, несущих свои воды в Амазонку, — писал Лангсдорф. — Истоки Риу-Прету, например, окружены густыми, непроходимыми лесами, атмосфера которых насыщена гнилостными испарениями. Эти места боятся посещать даже в сухое время года, а в период дождей .здесь каждый непременно заболевает гнилой горячкой, лихорадкой, тифом. Жертвами этих болезней стали многие сотни людей».109 «Люди, приезжающие на берега Риу- Прету для сопровождения купцов, садящихся на лодки, из страха заболеть опасаются оставаться там даже в течение нескольких часоЧ»,— писал Флоранс.110
На берегу Риу-Прету, в местечке Порту-Велью, находящемся примерно в 25 км от Диамантину, путешественники прожили больше двух недель. Эта задержка, происшедшая, как видно из переписки Лангсдорфа, по вине администрации Диамантину, не оказавшей достаточного содействия экспедиции,111 оказалась роковой для исследователей. В письме от 12 (24) марта 1828 г. военному губернатору провинции Мату-Гросу А.-Ж. да Кошта Га- гвиану ученый писал, что в команде его лодок уже восемь больных.112 Кроме того, занемогли Рубцов, Флоранс, чучельник Каэтану, слуга Лангсдорфа Жуан.
Лодки экспедиции отплыли из Порту-Велью лишь 19 (31) марта. «Мы покинули место, которое можно назвать не иначе, как чертовой дырой», — писал в этот день Лангсдорф.113 Короткое плавание но Риу-Прету было очень сложным и опасным. Путь лодкам часто преграждали упавшие деревья. На следующий день Лангсдорф и его спутники достигли р. Аринус, а 21 марта (2 апреля)1, как отметил в своем дневнике ученый, «распрощались с населенной частью провинции Мату-Гросу».114 В конце марта у Лангсдорфа начались сильные приступы лихорадки. Число заболевших в отряде быстро возрастало.
С 30 марта (11 апреля) по 9 (21) апреля путешественники жили в селениях индейцев апиака. Несмотря на ухудшавшееся с каждым днем состояние, Лангсдорф продолжал наблюдения, регулярно и с прежней требовательностью к себе делал записи в дневнике. «Я не мог [вчера, — Б. /Г.] из-за начавшегося приступа перемежающейся лихорадки сделать свои ежедневные заметки, — писал он 30 марта (11 апреля), — и пишу сейчас неохотно, потому что часто уже на следующий день забываешь идею предыдущего и не можешь отличить свой
97
собственный опыт от того, что узнал понаслышке».115 Лихорадка быстро истощала силы Лангсдорфа. Он замечал в1 дневнике, что передвигается уже «при помощи палки и сопровождающего, медленно, шатаясь, как глубокий старик».116 «Начальник экспедиции, несмотря на болезнь свою, неусыпно пекся о здоровье каждого, — вспоминал позднее Рубцов, — и по приходе к жилищу индейцев, видя, что старания его больным мало помогали, то таковое положение заставило Григория Ивановича Лангсдорфа при всей жестокости болезни его много беспокоиться, а через то, как кажется, он делался слабее».117 И (23) апреля экспедиция достигла р. Журуэна, а в течение следующих трех дней ее участники вновь находились в селении индейцев апиака — последнем на их пути.
В конце апреля путешественники продолжали спускаться по Журуэне. Из 34 человек, входивших в отряд, были здоровы лишь 15, а из них только 8 не болели ранее лихорадкой. «Г-н Лангсдорф и Рубцов продолжали сильно хворать, — писал впоследствии Флоранс. Они были так слабы, что не могли выбраться из гамаков и совсем потеряли аппетит. Ежедневно в один и тот же час возвращался озноб, которому предшествовали такие сильные приступы лихорадки, что заставляли их издавать прерывистые стоны и судорожно корчиться, отчего даже качались деревья, на которых были подвешены гамаки, москитники и павесы. Я видел, как на высоте 40 ладоней дрожали листья этих деревьев', стволы которых были сантиметра 33 в диаметре».118 Мучения путешественников увеличивали язвы, образовывавшиеся на открытых частях тела от укусов насекомых.
В конце апреля участников экспедиции постигли серьезные неудачи. При спуске в воду с крутого каменистого берега одна из четырех лодок была разбита в щепки, другая значительно повреждена. Пришлось сделать почти двухнедельную остановку для изготовления новой лодки. 26 апреля (8 мая) путешественники стали лагерем в лесу, на берегу реки Журуэна. «Болезни, превратившие нас в настоящие привидения, пиоенс,119 мешавшие нам отдохнуть днем, москиты, беспокоившие нас ночью, беспрерывный дождь, от которого промокли даже гамаки в палатках, пища, добываемая охотой и рыбной ловлей, — все это делало наше положение очень тяжелым», — писал Флоранс,120 Вести дневник Лангсдорф уже
