Жюль Верн - Путешествие и приключения капитана Гаттераса
«Форвард» шел на всех парах: черный дым, клубившийся из его трубы, спиралями обвивался вокруг сверкающих вершин айсбергов, погода была непостоянная: резкая стужа то и дело сменялась морозной мглой. Благодаря своей незначительной осадке бриг мог идти у самого берега; Гаттерас не хотел пропустить входа в пролив Белло, потому что из залива Бутия ведет на юг только один проход, недостаточно исследованный судами «Фьюри» и «Гекла». Из этого залива невозможно было бы выбраться, если бы пролив Белло остался незамеченным или оказался закрытым льдами.
Вечером «Форвард» находился в виду залива Эльвина, который был опознан по высоким отвесным утесам, во вторник утром показался залив Бутия, где «Принц Альберт» 10 сентября 1851 года встал на якорь на продолжительную зимовку. Доктор с напряженным вниманием наблюдал берега в подзорную трубу. Отсюда отправлялись в различные стороны все экспедиции, определившие географические очертания острова Сомерсета. Погода стояла ясная, так что можно было разглядеть глубокие лощины, которые со всех сторон врезались в залив.
По-видимому, только доктор и Джонсон интересовались этими пустынными странами. Гаттерас, вечно сидевший над картой, говорил мало и становился все молчаливее по мере того, как бриг подвигался к югу. Часто он поднимался на ют и, скрестив на груди руки, устремив взгляд в пространство, часами наблюдал горизонт. Если он отдавал приказания, то они были кратки и резки. Шандон сохранял ледяное молчание и, мало-помалу замыкаясь в себе, обращался к Гаттерасу только по делу. Джемс Уолл, всецело преданный Шандону, подражал ему в своем поведении. Остальные выжидали дальнейших событий, готовые использовать их в своих интересах. На бриге не существовало уже ни единства мыслей, ни общности идей, столь необходимых для свершения великих дел, и Гаттерасу это было хорошо известно.
Днем заметили двух китов, быстро плывших к югу, а также белого медведя, по которому сделали несколько выстрелов, но, видимо, промахнулись. Капитан при создавшихся обстоятельствах дорожил каждым часом, а потому не позволил преследовать зверя.
В среду утром бриг прошел пролив Принца Регента; за крутым выступом линия западного берега образовывала излом. Взглянув на карту, доктор узнал мыс Сомерсет-Хауз, или Фьюри.
— Вот место, — сказал он своему приятелю, — где погибло первое английское судно, отправившееся в полярные моря в тысяча восемьсот пятнадцатом году, во время третьей экспедиции Парри к полюсу. «Фьюри» так пострадал от льдов во время второй зимовки, что экипаж был вынужден бросить судно и возвратился в Англию на сопровождавшем его бриге «Гекла».
— Из этого видно, как полезно иметь при себе судно-конвоир, — заметил Джонсон. — Об этом следует подумать всякому, кто отправляется в полярные моря. Но капитан Гаттерас предпочитает обходиться без спутника.
— Вы считаете, что он поступает неблагоразумно? — спросил доктор.
— Ничего я не считаю, доктор. Постойте! Видите вы вот там на берегу шесты, на которых болтаются обрывки полусгнившей палатки?
— Да, Джонсон, там Парри выгрузил все свои запасы, и если память мне не изменяет, то крыша построенного им домика состояла из марселя, покрытого снастями судна «Фьюри».
— С тысяча восемьсот двадцать пятого года там, вероятно, все сильно изменилось.
— Не слишком, Джонсон. В тысяча восемьсот двадцать девятом году этот жалкий домишко спас жизнь экипажу Джона Росса. В тысяча восемьсот пятьдесят первом году, когда принц Альберт послал сюда экспедицию, домик еще существовал; девять лет тому назад его починил капитан Кеннеди. Интересно было бы побывать в нем, но Гаттерас не намерен здесь останавливаться.
— Без сомнения, у него на это есть свои основания, доктор. В Англии время — деньги, но здесь время — жизнь. Один день, один час проволочки могут погубить все предприятие. Пускай капитан поступает, как находит нужным.
В четверг 1 июня «Форвард» пересек по диагонали залив Кресуэлла. От мыса Фьюри берег тянулся к северу отвесной стеной скал в триста футов вышиной; но к югу он несколько понижался. Иные вершины имели форму усеченного конуса, другие были самых причудливых очертаний; их острые пики вонзались в небо, прорезая туман.
Несколько потеплело и стало пасмурно. Материк скрылся из виду, термометр поднялся до +32°F (0°C); то там, то сям над водой мелькали рябчики; стаи диких гусей тянулись к северу. Матросам пришлось снять часть своей теплой одежды: влияние лета чувствовалось и в этих арктических странах.
К вечеру «Форвард» обогнул мыс Гарри, идя в четверти мили от берега, где была глубина от десяти до двенадцати морских саженей; далее он шел вдоль берегов материка до залива Брентфорда. Под этой широтой находится пролив Белло, пролив, о существовании которого Джон Росс даже не подозревал во время своей первой экспедиции. На составленной им карте показана здесь непрерывная линия берегов, малейшие изгибы которых Росс тщательно отмечал на карте. Можно предположить, что, когда он производил исследования, вход в этот пролив, совершенно закрытый льдами, нельзя было отличить от берега.
Пролив Белло был открыт капитаном Кеннеди во время экспедиции, предпринятой им в апреле 1852 года, и назван так по имени лейтенанта Белло «в память, — как говорит Кеннеди, — важных услуг, оказанных нашей экспедиции французским офицером».
16. МАГНИТНЫЙ ПОЛЮС
По мере того как бриг приближался к проливу, тревога Гаттераса все усиливалась. Да и было отчего тревожиться: решалась судьба всей экспедиции. До сих пор Гаттерас был удачливее своих предшественников, из которых самый счастливый, Мак-Клинток, лишь через год и три месяца достиг этой области полярных морей. Но этого было мало, и он потерпел бы полную неудачу, если бы ему не удалось вскоре достигнуть пролива Белло. Вернуться назад он не мог — его со всех сторон окружали льды, из которых едва ли можно будет выбраться до весны следующего года.
Поэтому он лично хотел оглядеть берега и, поднявшись на мачту, в «воронье гнездо», несколько часов пробыл там, осматривая окрестности.
Экипаж хорошо понимал всю затруднительность положения, в котором находился корабль; глубокое молчание царило на судне; машина замедлила ход; «Форвард» держался как можно ближе к острову, берега которого были усеяны льдами, не таявшими даже во время самого теплого лета. Чтобы различить между ними пароход, нужен был очень опытный глаз.
Гаттерас по карте следил за очертаниями материка. В полдень на несколько мгновений проглянуло солнце, и Гаттерас поручил Уоллу и Шандону произвести точное определение места, результаты которого передавались капитану на мачту.
