Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге - Петр Васильевич Добель
Изведавший несправедливость, чиновничье пренебрежение, разорение, поскольку ему не удалось даже получить положенное «консульское содержание», которое подпало под запрещение «по казенному иску», П. В. Добель с усердием взялся за перо. Он написал «Russia as it is, and not as it has been represented» (опубликованную в Лондоне в 1833 г.) и «Sept annees en Chine» (в рус. пер. Е. Голицына «Семь лет в Китае», СПб., 1838). Но главной его книгой стали «Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле и Индо-Китайском архипелаге», опубликованные в 2-х частях в 1833 г. в Санкт-Петербурге в типографии Н. Греча (Николай Иванович Греч, 1787-1867, — чл.-кор. Петербургской АН, редактор «Сына Отечества», газеты «Северная пчела»). На титуле также значится, что книгу «составил и с английского перевел, с высочайшего соизволения, А. Дж.» — А. Джунковский, по нашему разысканию и предположению, хотя в четырехтомном «Словаре псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей» (1956-1960) И. Ф. Масанова такая аббревиатура не зафиксирована. И еще отметим надпись на книге «Печатать дозволяется», под которой 18 июня 1832 г. поставил свою властную подпись небезызвестный «ценсор О. Сенковский», писатель и журналист, известный также под псевдонимом Барон Брамбеус, кстати, один из зачинателей российского востоковедения. Примечательно, что лондонское англоязычное издание этой книги значительно меньше русского.
Архитектор и живописец Александр Брюллов (1798-1877), старший брат всемирно известного художника и рисовальщика Карла Брюллова, снабдил эту книгу интересными цветными иллюстрациями «Манилец» и «Манильская женщина» на контртитулах каждой части, выполненными растительными красками и литографированными В. Лангером.
Книга П. В. Добеля давно уже сделалась библиографической редкостью, и ее иллюстрированный экземпляр хранится в Музее книги РГБ. В конце 50-х годов XX века мне посчастливилось приобрести аналогичный экземпляр в букинистическом магазине в проезде Художественного театра (ныне вновь Камергерский переулок). Он отличается от имеющегося в РГБ только одним — дарственной надписью на второй стороне обложки, на форзаце, где каллиграфическим почерком выведено: «Его Высокопревосходительству Николаю Семеновичу Мордвинову в знак глубочайшего уважения подносит издатель-переводчик».
Еще несколько слов об адмирале графе Н. С. Мордвинове. На флоте с 20 лет. Воевал с турками. Обостренное чувство справедливости и, очевидно, довольно неуживчивый характер приводили к размолвкам с князем Потемкиным, известным Дерибасом, при Александре I — с его любимчиком и ставленником адмиралом Чичаговым, хотя Павел I его отличал и пожаловал имение в Малороссии с 1000 душ крепостных за смелость, независимость суждений и бескомпромиссность в борьбе с казнокрадством. При Сперанском вновь был возвышен и призван к власти в качестве члена Госсовета, управлял департаментом экономики. Его роль и значение в особенности усилились в связи с подготовкой проекта реформ Сперанского, но с отставкой последнего снова ушел в тень, путешествовал за границей. С началом царствования Николая I снова член комитета министров. С 1823 г. (по 1840 г.) президент Вольного экономического общества. Недюжинный ум и литературное дарование в нем причудливо сочетались с дремучим российским крепостничеством — адмирал был решительно против освобождения крестьян. И ныне трудно поверить в его либерализм и европеизм, почерпнутые в годы обучения в Англии в 60-е годы XVIII века, знакомство с Адамом Смитом еще до опубликования его знаменитой книги «О природе и причинах богатства народов» (1776), приверженность И. Бентаму и его «Деонтологии, или Науке о морали» (1834). Тем не менее Мордвинов был близок со многими будущими декабристами (некоторых из них, например Павла Пестеля, знал и П. В. Добель), Н. И. Тургеневым, К. Ф. Рылеевым, который даже воспел его в своих стихах. Они его очень уважали как старшего, более опытного и непримиримого, более того — прочили в «управители» наряду с рядом других, правда без его согласия и даже уведомления[3].
С легкой руки и по рекомендации М. М. Сперанского адмирал Мордвинов был включен Николаем I одним из судей в состав суда над декабристами, и один-единственный из членов Верховного уголовного суда отказался подписать смертный приговор пятерым руководителям декабристов — первоначально «четвертование», «смягченный» затем милостиво до повешения... Естественно, что он снова — в который уже раз — был «отставлен» и на этот раз навсегда, хотя (!)... через 8 лет после казни был жалован графским титулом, занимался, как бы мы сказали, общественной работой, даже вместе с Добелем принимал посильное участие в основанном в 1845 г. И. Ф. Крузенштерном и другими Императорском Русском Географическом обществе.
В своей книге П. В. Добель приводит интересные, подчас уникальные сведения о природе и хозяйстве Филиппинских островов, особенно Лусона, того времени, демонстрируя разносторонность своего большого жизненного опыта, удивительную наблюдательность, доброжелательность, поистине любовное отношение к азиатам, с которыми ему привелось общаться, особенно к китайцам и филиппинцам. Чувствуется, что филиппинцы делились с ним своими бедами и горестями, ибо автор пишет, что филиппинцы «...недовольны и ненавидят испанцев» (с 198). Это согласуется и с другими наблюдениями: «Тагалиец ненавидит испанца и, встретясь с ним, бежит от него, как от человека, одержимого чумою» (с 219). На с. 198—199 читаем: «филиппинские острова, хотя находятся в недальнем один от другого расстоянии, но имеют различные произведения и жители говорят разными языками; один из употребительнейших есть так называемый тагалийский... Тагалийский язык происходит от малайского и есть собственно наречие оного... Тагалийцы умны, храбры и веселого нрава». И в следующей, XX главе: «...обитатели Луконии весьма добры и из всех азиатских народов самые веселые. Они любят музыку и искусно играют на гитаре, на скрипке и на фортепиано, и вообще весьма понятливы» (с. 211).
Отмечая иберийское влияние в ЮВА, Добель утверждает, что «жители Манилы отличаются большой набожностью и в селениях образованных тагалийцев во внутренности острова, где все старейшины и даже священники происходят от сего племени, господствуют чистота и порядок» (с. 218).
Привлекают внимание его заметки экономического и политического свойства. «Лусон, Миндоро и Бабуанские (очевидно, Себуанские или Бисайские. — В. М) острова состоят во владении испанцев, за исключением большего из Филиппин, Минданао» (с. 198). «На филиппинские острова испанское правительство никогда не обращало должного внимания, считая оные второстепенною колониею, зависевшею от другой колонии (Южной Америки)...» (с 206).
В «Прибавлениях» к книге содержатся интересные материалы
