Владимир Динец - Тропою дикого осла
Проезжаем первый перевальчик (всего 3500м, но мало не покажется) и ночуем в таджикской деревне на дне совершенно жуткого каньона. Таджики собрались толпой и долго меня разглядывали — обычно машины с туристами проезжают деревушку без остановки. Быть может, аборигены и не знали, что кроме них существуют и другие люди европейского типа — ведь кроме нескольких маленьких таджикских поселков, все обитатели этих краев — монголоиды, как китайцы, или метисы, как уйгуры.
06.07. Вот и закрытый перевал. На высоте 5400 м под убийственно ярким солнцем огромная толпа женщин и подростков вручную расширяет узенькую грунтовку, вьющуюся по промерзшим скалам и галечникам ледниковых морен. Дальше придется идти пешком. За перевалом нет ни травы, ни птиц. Страшно высокие, но почти лишенные снега хребты окружают бездонные теснины, по которым вьются мелководные мутные речки. Внутренний Куньлунь — самая дикая и малоизученная часть Центральной Азии. Горы практически не пропускают облака, которые могли бы принести дождь, но раз в несколько десятков лет сюда прорывается индийский муссон, и реки, вздувшись, сметают дорогу, построенную нечеловеческим трудом.
До полуночи успел спуститься к крошечному поселку Мазар на реке Раскемдарья.
Здесь не так холодно, и можно ночевать под камнем.
07.07. Беру в селе напрокат лошадь (за полдоллара) и пытаюсь подобраться к главному хребту Каракорума. Километров через сорок доезжаю до реки, которую нельзя перейти вброд. Приходится вернуться. Зато видел самую красивую гору мира — Чогори (8611 м), изумительный обоюдоострый меч из синего льда, пронзающий слои облаков.
08.07. Иду вверх по долине реки. Через каждые 20-22 км стоят домики дорожных рабочих. Если проходить 66 км в день, можно попадать на них к завтраку, обеду и ужину. Горы очень красивые, но совершенно безжизненные. Только у реки растут редкие кустики, и там водятся зайцы, мелкие птицы и бабочки-репейницы, да еще у домиков живет по паре воронов. К вечеру пересекающие дорогу ручейки выходят из берегов — в горах тают последние пятнышки снега. Приходится ночевать на берегу очередного ручья, а утром, когда вода почти исчезает, идти дальше.
09.07. Погода неожиданно испортилась, даже дождь пошел. Поднимаюсь на очередной перевал (4700 м). Наверху буран. Крошечные кустики примул занесены снегом, но аромат от них такой, что голова кружится. Вспугиваю стадо ладакских горных баранов с серповидными рогами. За перевалом — крупный град, ветер несет его с такой скоростью, что разбивает стекло часов. Но они работают! Вдруг, словно сгусток летящего снега, впереди появляется дымчато-голубой призрак — снежный барс. Он уходит от дороги, но оборачивается на свист. В такую погоду мы с ним понимаем друг друга даже без фразы «мы одной крови…» Чуть ниже на обочине лежит только что задавленный коллегой баран. Отрезаю несколько полосок мяса — очень кстати, ведь другой еды у меня нет. Сбегаю вниз поперек серпантина, вспугивая ярких, как бабочка-адмирал, гималайских горихвосток, забираюсь в пустую кошару с кучей угля и жарю шашлык (синцзянский уголь горит, как дерево, только дольше.) Ночую в следующем домике дорожников в обнимку с калорифером.
10-11.07. Еще два дня пути. Все время проливной дождь. Навстречу сплошным потоком идут грузовики — завтра открытие перевала. Тибетские машины выглядят очень живописно — над кабиной укреплены вырезанные из жести и раскрашенные лики злых и добрых духов, свастики и белые птицы — символ скорости. Один грузовик вдруг остановился, и оттуда с радостным криком выскочил шведский турист. Мы успели перекинуться лишь парой слов, но чувствовали себя, как Ливингстон и Стенли — ведь вокруг на сотни километров нет ни одного белого человека.
Теперь дорожные рабочие — не уйгуры, а китайцы, но меню почти то же. Мой приход для них — всегда праздник. Хотя у каждого домика стоит спутниковая антенна, других развлечений, кроме телевизора, здесь никаких. Обо мне оповестили по телефону все домики, и теперь меня встречают рис-чаем (вместо хлеб-соли).
Проходя километры разбитой колеи, с радостью думаю о том, что не придется по ней ехать.
На этой огромной территории лишь два постоянных поселка: Шахидулла и Дахунлютуань. В каждом по три дома — китайская забегаловка, уйгурская и метеостанция. По словам метеорологов, летних дождей тут не было 58 лет. Вокруг поселков бродят собаки — тибетские мастифы. Они не очень большие, но злые, так что без палки было бы тяжело.
12.07. История этих диких мест небогата событиями. В 747 году китайский полководец Гао Сянь-Чжи с армией в десять тысяч всадников и пехотинцев выступил против тибетцев, которые в то время захватили всю Центральную Азию и вторглись в Китай. Из Кашгара он поднялся на Памир, разбил противника в Ваханском коридоре, провел войско через Гиндукуш по ледниковому перевалу Даркот (4572 м), занял до того неприступный Дардистан, перевалил Ладак и по той самой дороге, по которой иду сейчас я, вернулся с боями в Кашгарию. Такой переход очень труден даже для современной, хорошо подготовленной экспедиции. Где брал Гао еду для людей и коней, совершенно непонятно. Многие китайские историки считают его самым талантливым полководцем всех времен.
Высочайший в мире автомобильный перевал — 5700 м. За ним лежит Джангтанг — самая высокая, сухая и дикая часть Тибета. Раньше большая часть Джангтанга принадлежала Индии. Потом китайские зеки построили через него дорогу, о чем, впрочем, индийское правительство не подозревало еще несколько лет.
Ночую в сточной трубе под дорогой. На Памире ночевка на 5400 м без палатки и пухового спальника,наверное, была бы последней, а здесь потеплее, хотя ненамного южней. Звезды, как ночной город с самолета.
13.07. Наконец-то подошли грузовики с открывшегося перевала. Большинство машин везет персики и арбузы — живем! Постепенно появляется трава, а с ней звери.
Самые красивые — оронго, тибетские сайгаки. Дикие ослы — чьянги пересекают дорогу стадами в две тысячи голов — из-за пыли не видно, куда ехать. На столбах в ожидании арбузных корок сидят парочки огромных воронов. А над бесчисленными разноцветными озерами вьются гигантские стаи буроголовых чаек, питающихся насекомыми-ручейниками.
Дорога бесконечно длинная и немного однообразная, так что шофера то и дело засыпают. Тут и там валяются разбитые машины. Если едешь в кабине, приходится зорко следить за шофером и толкать его в бок; если в кузове, надо быть готовым выскочить в любую минуту.
14.07. На советских картах в Нгари — Западном Тибете не обозначено ни одного города. Поэтому я был очень удивлен, когда после сотен километров безлюдных плато передо мной вдруг возник довольно приличный город с дымящимися трубами и пятиэтажным зданием отеля.
