Люциан Воляновский - Почта в Никога-Никогда
Морское путешествие полно событий: то похороны, то свадьба, а то еще какое-нибудь происшествие. «…Команда матросов вооружается, везде расставлены посты. Даже приготовлены пушки, а при них маленькие пирамидки из ядер». В то время в Кейптауне бились остатки отрядов кафров, вождя которых, закованного в кандалы, увидел Кожелинский и рассказал о нем в своей книге[4]. «…На борту корабля был карцер, куда сажали строптивых пассажиров. На острове Св. Елены судно стояло в порту целую неделю, так как, чтобы получить топливо, пришлось разобрать остов невольничьего корабля».
Так называемый бокс
Кожелинский рассказывает, что «иногда какое-нибудь случайное недоразумение вызывает неприязнь или ненависть у англичан. Тут же они начинают употреблять сильные выражения или же устраивают поединок на кулаках, так называемый бокс». Он приводит нам правила этого кулачного боя. А именно: «Оба противника выбирают друзей в свидетели или секунданты, в обязанность которых входит назначить место поединка, сиять со своих клиентов верхнее платье, а иногда и совершенно обнажить их по пояс. Поставив противников лицом к лицу, секундант подает знак сходиться: «Go on!»[5] Секунданты также должны следить, чтобы никто не наносил ударов открытой рукой. Сжатыми кулаками можно прохаживаться только от головы до пояса, но не ниже. Если один из участников, сваленный кулаком противника, падает, секундант поднимает его, становится на одно колено, сажает на другое, стирает со лба и лица пот или кровь и, брызгая на него водой, приводит в себя для того, чтобы он мог продолжить поединок. Процедура должна быть закончена в несколько минут. Секундант противной стороны следит за выполнением этого требования, иначе упавший считается побежденным. Приводить поверженного в чувство и продолжать борьбу можно до тех пор, пока один из участников не признает себя побежденным или, поваленный на землю, не сможет больше подняться. Бывают случаи, когда противники покидают поле боя, оставляя на нем кто глаз, кто зубы. Однако это не мешает им в полнейшем согласии опрокинуть по нескольку стаканчиков водки сразу же после боя. Иногда встреча кончается трагедией — смертью одного из борцов. Но чаще все ограничивается синяком под глазом».
Я сомневаюсь, конечно, чтобы ты увидела бокс на борту самолета. Мне не случалось также присутствовать при хоровом пенни пассажиров реактивного лайнера, тогда как из описания Кожелипского следует, что на его корабле пели часто и охотно. Особенно любили сентиментальную песню «I am going to Australia, do not cry for me»[6].
Следуй за мной!
Итак, ты видишь, что путешествие господина Кожелинского было долгим и интересным. Я же летал из Европы в Австралию трижды и каждый раз новым путем. Последние впечатления лучше запоминаются. Поэтому я и хочу рассказать тебе о своем третьем путешествии. После приземления самолета перед ним появляется маленькая машина с надписью на борту: «Следуй за мной!» Она-то и проводит неуклюжий на земле воздушный лайнер по лабиринту незнакомого аэродрома, показывая ему место, где можно выключить двигатели и высадить пассажиров.
Следует иметь в виду еще и проблему… времени. Когда ты полетишь на самолете со сверхзвуковой скоростью, она станет еще сложнее, чем сейчас. Дело в том, что часы и реактивный самолет находятся в заговоре, в результате которого любой режим превращается в абсурд. Лучше всего это чувствуется во время полета в Европу. Для пассажиров из Австралии, летящих через Индию, время обеда наступает как раз тогда, когда пассажиры из Европы еще только облизываются при мысли о вкусном первом завтраке… Но проблема питания, так осложняющая обслуживание пассажиров, еще не самое главное.
Наш организм привык к режиму, определенному самой природой. Французский спелеолог, который два месяца жил в абсолютной темноте подземного грота, просыпался и засыпал в одно и то же время. Пока господин Кожелинский плыл на корабле несколько месяцев, его организм постоянно приспосабливался к изменениям во времени. Сейчас же являешься в Сидней через какие-нибудь тридцать шесть часов после вылета из Варшавы. И когда здесь ложатся спать, ты не чувствуешь сонливости, твой организм настроен на бодрствование… Зато утром, когда все принимаются за работу, ты чувствуешь себя как человек, которого разбудили среди ночи…
Я лично советую всем, кто летит на скоростных самолетах в Австралию, положить первые двое суток на алтарь разницы во времени и ни с кем но назначать важных встреч. Есть люди, которые считают, что уже перед вылетом надо постепенно изменить время приема пищи и сна и таким образом приспособиться ко времени пункта назначения. Теоретически это звучит великолепно, по мой опыт показывает, что как раз эти последние дни перед поездкой — самые горячие, и на какую-либо специальную подготовку никогда не хватает времени. Зато я готов подписаться под теорией людей просвещенных, провозглашающих, что «политики, торговцы, спортсмены и беговые лошади должны воздержаться от всякой деятельности в день прибытия и даже на следующий день».
Возможно, что туристам это и безразлично. Не подлежит сомнению, однако, что человек, совершивший «прыжок через время» на пути восток — запад (этот фактор отсутствует, если ехать с севера на юг), садясь за стол переговоров в конференц-зале, не может быть равноценным партнером. Некоторая раздражительность или усталость здесь лишь вторичные явления, так как происходят более серьезные перемены в жизнедеятельности организма. Ученые установили, что требуется целых восемь дней, прежде чем гормональная деятельность надпочечников приспособится к новому ритму после дальнего путешествия. Это, разумеется, очень индивидуально и зависит от возраста, природной сопротивляемости и других черт субъекта, но я лично рекомендую вычеркнуть первые два дня из календаря пребывания на новом месте.
Если таковы проблемы пассажиров, то можно себе представить, как «век реактивных самолетов» ежедневно осложняет жизнь тех, кто… постоянно имеет дело с ними!
Уравнение со многими неизвестными
Мой самолет, вылетевший из Рима, делает посадку на аэродроме Санта-Крус в Бомбее. Сюда дважды в неделю воздушные лайнеры со всего мира подвозят пассажиров, следующих далее, в Австралию.
До вылета у меня остается несколько часов, и я пользуюсь случаем, чтобы поговорить с диспетчерами, людьми, которые ежедневно решают головоломки, вернее, уравнения со множеством неизвестных. Задача заключается в следующем: существуют шестнадцать экипажей в составе командира корабля, второго пилота, штурмана и бортмеханика, находящихся в Бомбее, Лондоне, Сингапуре, Перте, Гонконге и Москве. Их нагрузка должна составлять не менее шестидесяти пяти и не более восьмидесяти часов в месяц. Она не должна превышать за один вылет двенадцати часов, считая с момента объявления рейса (за семьдесят пять минут перед вылетом на международных линиях и за шестьдесят минут на внутренних). Необходимо проверить, в полном ли составе экипаж, так как всегда кто-нибудь может находиться в отпуску или же на диспансеризации, которую пилоты проходят каждые полгода, а штурманы и бортмеханики — каждый год. Еще надо учесть, что экипаж не может лететь в заданном направлении, если не имеет определенного числа пробных полетов по данной трассе. В некоторых случаях, как, например, в Гонконге, экипаж проходит тренировку отдельно в ночных и в дневных полетах.
