Те Ранги Хироа - Мореплаватели солнечного восхода

Конечно, нельзя забывать, что автор — либерально настроенный буржуазный ученый. Нарисованная им картина жизни современных островитян Полинезии выдержана в розовых тонах. Автор не видит или не хочет видеть ни колониального гнета, ни экономической необеспеченности островитян, благополучие которых во многом зависит теперь от игры цен на мировом капиталистическом рынке, ни низкого культурного уровня и фактического бесправия основной массы современных полинезийцев. Жизнь в Океании далеко не так идиллична, как ее рисует Те Ранги Хироа. И это нужно постоянно помнить[1]. Но вопреки этому существенному недостатку мы должны быть благодарны автору за то, что он раскрыл перед нами неисчерпаемое богатство самобытной культуры полинезийцев, показал нам истоки той душевной щедрости, внутреннего благородства и радушия, которые так свойственны островитянам южных морей. Вместе с Те Ранги Хироа мы верим, что у народа с таким славным прошлым должно быть и будет не менее славное будущее. Но мы знаем и больше: то, что это будущее придет только в борьбе с колониальным гнетом, борьбе, которая с каждым днем разгорается все ярче и яростнее. И только с уничтожением системы колониализма станет возможным плодотворное сотрудничество между полинезийцами и потомками переселенцев из Европы, сотрудничество, о котором автор «Мореплавателей солнечного восхода» мечтал до конца своих дней.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Музей имени Бернис П. Бишоп[2] предпринял этнографическое исследование Полинезии, проводившееся под руководством директора музея профессора Грегори. Проведение исследовательских работ оказалось возможным благодаря финансовой поддержке, оказанной Байардом Домиником, Иельским университетом, фондом Рокфеллера и различными великодушными друзьями музея на Гавайях[3]. Музей также финансировал экспедицию из собственных средств. Было постановлено, чтобы ее доклады публиковались как можно быстрее.

Этот план так много говорил человеку, в чьих жилах текла полинезийская кровь,[4] что я оставил свой пост директора ведомства здравоохранения маорийцев в Новой Зеландии и поступил сотрудником в музей Бишопа в качестве этнографа для участия в полевых исследованиях. Сообщения полевых работников по необходимости носят несколько технический характер и не доходят до широкого круга читателей, хотя и представляют величайшую ценность для науки. Настоящая работа является попыткой ознакомить широкую публику с некоторыми преданиями о заселении Полинезии людьми каменного века, достойными стать в один ряд с самыми великими мореплавателями.

Я старался исходить из тех сведений, которые имеются в полинезийских мифах о сотворении людей и островов, а также в легендах и преданиях о знаменитых предках-мореходах и их плаваниях. Хотя моя книга и не предназначена для специалистов антропологов, я все же упомянул о различных обычаях и традициях, которые, по моему мнению, представляют интерес как для специалистов, так и для других читателей. Я старался, по возможности, вводить в повествование личные впечатления, придающие изложению более живой колорит.

Мной широко использовались работы, опубликованные музеем, и я в высшей степени обязан сотрудникам музея за их помощь и более всего за их критику. Завидно пользоваться сведениями от столь многих советчиков, но я должен выразить свою особую признательность Фр. Э. Вильяме, заведующей издательством музея; ей помимо прочего, приходилось исправлять ошибки в применении времен и наклонений, происходившие от того, что мне приходилось, думая на полинезийском языке, писать по-английски.

В написании полинезийских слов и собственных имен я старался придерживаться орфографии данной островной группы, употребляя гамзу или апостроф на месте выпавших согласных, даже если современный письменный язык этого не отмечает. Включение знака твердого затвора в название Hawai'i более ясно указывает на родство этого слова с центральнополинезийским Havai'i, чем современное общепринятое написание[5].

Для полинезийцев закат символизировал смерть, страну, в которую возвращались духи, восход же был символом жизни, надежды и новых земель, ждущих своего открытия. Я исполнен надежды на то, что «Мореплаватели солнечного восхода» попадут к моим соплеменникам на разбросанные по океану острова Полинезии, и это свяжет нас узами духовного родства. Перед нами встают все новые задачи, но мы обладаем славным наследством, ибо в наших жилах течет кровь тех, кто завоевал Тихий океан на судах каменного века, неудержимо стремившихся в сторону солнечного восхода.

Глава I. Великий Океан

Никогда не затмится слава ваших лодок,

Лодок, бороздивших пучины океана,

Пурпурное море, Великий Океан Кива,

Который лежал распростертый перед ними.

Средиземное море, подобно озеру, со всех сторон ограничено сушей, если не считать узкого западного пролива между Геркулесовыми Столбами, однако древним европейцам оно казалось огромным. На берегах «Пурпурного моря», как его называл Гомер, возникали и рушились древние цивилизации. Финикийцы, самые искусные в этих краях мореплаватели древности, не подвергались опасности затеряться в широких просторах суровых волн. В самых отважных своих плаваниях они лишь огибали западные берега Испании и Франции и проскальзывали через Ламанш к оловянным рудникам Корнуэлла. Возможно, что в незапамятные времена они сделали попытку отыскать путь вокруг Африки, однако и в этом случае вряд ли эти Одиссеи теряли когда-либо из виду землю. В любое время они могли пополнить запасы пищи и воды и бросить якорь вблизи берегов, пока не минует буря. Финикийцы придерживались берега, и им не приходилось ориентироваться по звездам в открытом море. Владея металлическими орудиями для постройки морских судов, они, однако, оставались каботажными моряками.

Когда заря истории забрезжила над берегами Северного моря, там обитал суровый народ отважных мореходов, который смело устремился в холодные воды Севера. Викинги в крылатых шлемах, вооруженные металлическими боевыми топорами, повели свои длинные ладьи вдоль западного побережья Северного моря, опустошая берега Британии и Шотландии. Открытый океан они оставляли за правым бортом, отказываясь от прямого пути.

Более отважные викинги выходили из замкнутых морей в неизведанные просторы северной части Атлантики. Они открыли и заселили Исландию и Гренландию. Один из викингов по пути в Гренландию был отнесен к западу; он рассказал, что видел остров, на который, однако, не высадился. Сын Эрика Рыжего Лейф Эриксон, увлеченный рассказом о западной земле, в 1003 г. нашей эры отправился в плавание и достиг восточного побережья Северной Америки. Он высадился несколько южнее современной Новой Англии и назвал эту местность Винланд. Это был блестящий успех. Однако при всем мужестве, свойственном дальним мореплавателям, викинги придерживались знакомых северных морей; их не манили звезды широких южных просторов.