Лев Савров - Ах, эта Африка!
ГЛАВА 4
Через два дня после начала занятий к нам приехал знакомиться начальник местного аэропорта Рихард, для друзей — Ришко. Мы сразу подружились. Он знал все и всех в городе и в округе, благодаря чему мы сразу почувствовали себя так, будто жили здесь уже сто лет.
— Мужики! — сказал он нам через несколько дней. — Вам нужен свой автомобиль. Независимость и мобильность — великое дело.
— Я только об этом и думаю, — объявил я.
Роже принял идею сдержанно, Виктор скептически, хотя оба были согласны, что независимость и мобильность, действительно, великое дело.
— До колледжа пешком восемь минут, — заметил Роже.
— До рынка и центра города — пять, — поддержал его Виктор, — до реки вообще три минуты ходьбы.
— А рыбалка, охота, путешествия, гости? До Ришкиного дома пять километров, что нам всегда ждать, когда он приедет? Да у него одно пассажирское место, остальные сидят в этом фургоне черт знает на чем! Нет, надо брать!
— Что и где брать! — съехидничал Виктор. — Ты же видишь, в городе все машины только на свалку годны, а не на продажу.
Это было правдой. Позавчера мы взяли напрокат машину у местного таксиста, так как у Роже были водительские права, и поехали за город. Обратно вернулись на буксире, потому что через два километра просто отвалился рычаг скоростей.
— Нет, если покупать, то только в столице, — сказал Ришко. — Я слышал, что кто-то из моих земляков на днях уезжает и продает авто. Завтра я еду в командировку, могу все узнать.
Так и решили.
Через три дня он вернулся.
— Мужики, нормальная машина. Подержанная, конечно, но наши ухаживали за ней тщательно. Марка «Рено — четыре лошади», малолитражка, двигатель сзади, с водяным охлаждением. Цена девяносто тысяч.
Мы переглянулись: как раз месячная зарплата.
— Берем на троих? — предложил я.
— Берем, — сказали мужики.
Через неделю нам ее прислали на железнодорожной платформе. Машина оказалась такой маленькой, как старый «Запорожец», и сразу мне понравилась. Виктору было все равно, а Роже почему-то испытывал к ней отвращение, он так ни разу и не сел за руль, сколько я ему ни предлагал.
Я раньше не водил машины. Ришко привез меня на взлетную полосу, показал, как переключать скорости, дал несколько практических советов и вылез наружу.
— Смотри, не улети, — сказал он серьезно. — В саванне очень трудно ориентироваться без навигационных приборов.
— А ты иди в рубку на радиопеленг, — огрызнулся немедленно я и поехал.
После двухчасовой практики на аэродроме двинул нахально в город и думаю, что куры, собаки и овцы надолго запомнили этот день, ибо ускользнуть из-под колес им удавалось чудом. Но обошлось без жертв, и в сумерках я гордо подъехал к нашим воротам. Сверху смотрели Роже и Виктор, из ресторана высыпала обычная обслуживающая компания, откуда-то из-за угла приковылял хозяин Ламе, в общем, недостатка в зрителях не ощущалось. Въезжать было немножко в горку, я поосторожничал, мотор начал захлебываться, я судорожно даванул на педаль газа, машина бросилась рывком вперед и правым крылом врезалась в створку ворот. Эффект был полным.
Фара каким-то образом уцелела. Назавтра мы с Ришко вручную выправили крыло и кистью покрасили его немного не в тон, после чего машина приобрела залихватский подмигивающий вид. Больше аварий у меня, тьфу-тьфу, не было.
ГЛАВА 5
— Сегодня твоя очередь идти на почту, — заявил Виктор.
— Я в прошлый раз ходил! — возмутился я.
— А кто виноват, если они забывают присылать зарплату? Моя очередь прошла впустую, теперь снова тебе топать.
Спорить было лень, да и дело невеликое: до почты пешком две минуты, нет смысла даже заводить нашу колымагу. Долгожданный перевод пришел утром, и вот, захватив маленький старый обшарпанный викторовский чемоданчик, я отправился на почту. Знакомый клерк долго извинялся за отсутствие в данный момент крупных банкнот, ловко считая и выбрасывая на прилавок груды грязных, замусоленных, кое-где заклеенных липкой лентой дензнаков с изображением президента. По-моему, президент на деньгах не очень смотрелся, гораздо импозантнее его полное лицо выглядело на рисунках местных разноцветных тканей, особенно когда они укрывали тыльную округлую часть женского тела; идешь по улице сзади какой-нибудь молодки и радуешься: в такт ее движениям президент улыбается тебе и подмигивает, поднимает настроение.
Кое-как запихав кучу валюты в чемоданчик и ссыпав в карман мелочь, я вышел наружу и двинулся вдоль пыльного переулка по направлению к рынку под палящими лучами солнца на, как обычно, совершенно безоблачном небе. Метров за пять до поворота два отчаявшихся приезжих деревенских жителя безнадежно пытались сдвинуть с места осла, нагруженного горой калебасов. Посмеиваясь про себя, я обогнул выразительную группу, и в этот момент проклятая скотина взревела дурным голосом. Я так вздрогнул от неожиданности, что ручка чемоданчика оторвалась, он шлепнулся на землю, старый замок отщелкнулся, и бумажки, подхваченные слабым ветерком, разлетелись по всему переулку. «Это называется — зарплата улетучилась», — подумал я. Чертов осел, совершив свое черное дело, конечно, соизволил стронуться с места и, задумчиво и нежно перебирая копытами, мелкими шажками уплыл за угол.
Народу в переулке было довольно много, и сначала вездесущие мальчишки кинулись ловить и подбирать мое богатство, а потом кое-кто из взрослых помоложе тоже присоединился со смехом к такому приятному занятию. Я успел ногой захлопнуть крышку чемодана, чтобы он не опорожнился до дна, и стоял над ним с индифферентным видом, засунув руки в карманы шортов. С шутками и прибаутками добровольцы быстро сумели собрать все до последнего клочка и, сопровождаемые болельщиками, окружили меня, образовав небольшую толпу. Один предприимчивый молодой человек опустился на колени в песок перед чемоданом и, принимая от каждого по очереди скомканную добычу, быстро разглаживал купоны и, формируя пачки, укладывал их внутрь. В две минуты все закончилось. «Готово, мосье», — сказал он, поднимая и держа чемоданишко бережно и ловко между двумя ладонями. Я пожал каждому руку со словами благодарности, и потом все терпеливо ждали, пока я выгребал мелочь из карманов и оделял каждого монетами, стараясь, чтобы было всем поровну. Предприимчивый молодой человек получил бумажку и гордо смотрел на остальных, как бы говоря нам: «Вот что значит уметь шевелить мозгами». Инцидент закончился ко всеобщему удовольствию.
Я пошел через рыночную площадь, держа злополучную тару под мышкой. Из дверей своей лавки мне призывно замахал рукой наш приятель — ливанец Самир.
