Георгий Карпенко - Под парусом в Антарктиду
«Урания-2», урча мотором, уже выходит на простор Маркизовой Лужи. Мы выпиваем по маленькой и приободряемся. Команда, похоже, испытывает одинаковые чувства: с одной стороны, это тревога из-за несвойственного для парусников позднего выхода в море и неизведанного пути через воды, лежащие за осенним горизонтом, с другой стороны, такое же по силе чувство отваги, коллективное по своей природе и уравновешивающее первое.
Распределяемся на три вахты. Я с Серегой Рождественским, Валера с Серегой Семеновым, Михаил с сыном Кириллом.
Первая ночь — густой туман, но вдруг вызвездит и хлынет на яхту лунный свет и, освещенная кормовым фонарем, в трех метрах от транца повиснет чайка. А потом незаметно исчезнет. За первой ночью — день, тоже хорош, ясно, ветер с юго-юго-запада. Хорошая тяга, скорость до семи узлов. Волны почти нет, и лодка хорошо идет в бейдевинд, можно бросить штурвал и сбегать на камбуз за сухарем — на компасе все та же цифра. Хорошие хода, быстро меняются на штурманском столе карты. Оторвались от берегов, чтоб меньше беспокоили погранцы. Но горький опыт подсказывает, что считать себя в безопасности можно, только уйдя под шведский берег, там наши уже не достанут. Грустно, но это так. Постепенно притираемся друг к другу. Собственно, на яхте половина экипажа — почти родные люди: с Валерой Тимаковым мы вместе со студенческой скамьи, во всех походах и экспедициях, с Серегой Рождественским еще безусыми юнцами мы ходили на плотах в Саянах и Алтае, а зимой на лыжах на Кольском и Полярном Урале, потом сделали поворот к парусам для того, чтобы когда-нибудь выйти и пересечь Океан… С Мишей Лупалом мы познакомились год назад, все это время он выхаживал в Питере «Уранию-2». Талантливая голова, умелые руки и ангельское терпение. Ситуация безденежья пришла к нам примерно в то же время, что и Миша, и все-таки он остался в команде. Работая на заводе-гиганте минудобрений в городе Россошь, Иван Иванович Кузнецов вырастил в себе мечту, никак не относящуюся к химии, — мечту большого путешествия. С юношеских лет Иван профессионально занимался радиолюбительством и здорово преуспел в этом, стал мастером спорта, участвовал во многих радиоэкспедициях. И когда в журнале «Радио» появился наш запрос на радиста, он не задумываясь приехал ко мне в Пушкино на личную встречу. И уже через неделю появился в Питере, где с головой ушел в подготовку яхты, удивляя всех практическими знаниями электрики и механики. Я знаю, что он ни минуты не сомневался, когда покидал свой завод, на котором проработал многие годы, то место, на котором прославился и которое обеспечивало безбедную жизнь. С остальными ребятами мне предстояло еще познакомиться.
Идем по Балтике, которую прежде избороздили на маленькой, деревянной «Урании». Тогда ходили еще по счислению, имея компас, путевые карты и секундомер. Имея такой набор, можно было смело пускаться в морское плавание. Сейчас это считается древностью, но реакция на маяки осталась та же — мобилизуют, вселяют уверенность, дают опору и некоторое время для спокойных размышлений. Иван Иванович весь в делах — работы по электрике много, он продолжает обустраивать свой радиоугол, приспособился брать у шведов погоду, и теперь каждый вечер мы знаем, что нас ждет завтра. Выход на связь дважды в сутки, а в промежутках — свободная радиосвязь, длящаяся у Ивана уже около тридцати лет. Он живет интересной жизнью, в которой почти нет места для сна, и ни на минуту не прекращает сиять. Игорь по профессии тоже радист, но не обладает такой энергией и опытом, как Иван, поэтому спокойно принял мое предложение быть на этом переходе коком. Кирилл, парень тонкий, весь в отца, а что касается яхтинга, так моментально адаптировал свой прошлый яхтенный опыт на большую лодку и теперь нормально рулит и верно рассуждает о морских процессах.
Над серой Балтикой мрак. Туман, морось. Встречные пароходы, кажется, мечтают только о том, чтобы дотянуть до порта, встать на зимовку и ремонт. Игорь нашел бутылку пива, и мы ее с большим удовольствием выпили всей командой в кокпите. Несколько глотков этого напитка способствовали появлению твердой уверенности: мы спасли экспедицию, хоть и вышли поздно. До следующего года мы бы просто не дотянули..
Глава 2. Первые мили или кругосветная ниточка
Ночью идем в густом тумане. Видимость нулевая, за кормой в свете фонаря как будто выбеленная известью стена. Временами не видно пролетающей вдоль борта от носа к корме пены. Мы без радара. «Урания-2» на больших ходах летит в тумане. Страх и противоположное ему желание — вот так лететь и дальше. Включена радиостанция УКВ. Где-то рядом, в этом молоке, идут суда. Они видят яхту на радаре, и мы просим по рации сообщать, когда нам будет грозить опасность. За эту ночь нам дважды кричали: «Урания», стой!!!» И мы останавливались, до головокружения гудя в туманный горн и до боли стискивая рукоятку ракетницы, слышали, как нарастает шум идущего на нас парохода и потом удаляется. Валерка, схвативший четыре часа езды в сплошном молоке, осипшим голосом давал нам советы. А мы с Серегой одели на себя все, что имели, и вывалились в кокпит, как медведи, рулить. Но через пару часов туман ушел, и появилась луна, загадочная и как будто знающая что-то о нас.
Утром задуло. Взяли два рифа на гроте и один на бизани. Но после того, как яхту стало приводить, зарифили наглухо. Пошли проблемы с рулежкой, и, что характерно, на той же широте, что и в прошлом году, только сейчас мы шли по другую сторону от острова Готланд. На ходу долили масла в гидросистему, и она стала работать лучше. Прошли по трассе, но утечки не обнаружили. Полежали с Мишей на шпангоутах в ахтерпике, глядя, как ходят штоки. Шуршание воды за бортом слышится в нескольких сантиметрах от уха. Было приятно лежать глубоко в корме, наслаждаясь видом работающих толкателей и думать, что уже подходим к створу Варнемюнде, откуда до Киля рукой подать. Но, возвращаясь к рулевой системе, надо сказать, что жизнь «Урании-2» всегда оставалась загадкой для всех без исключения обслуживающих ее механиков.
Ночью давление стало падать, и Иван получил прогноз об усилении ветра. Но мы уже опережали шторм и успевали в Киль раньше него. Всего пять суток нам понадобилось на первый переход. Рано утром 13 ноября, вдоволь нанервничавшись по поводу возможных неожиданностей при швартовке в незнакомом порту и глядя на счастливые и беззаботные лица своего экипажа, я аккуратно вел «Уранию-2» к бетонному пирсу немецкого города Киль.
Испытывая необыкновенные ощущения первых шагов по земной тверди, заводим швартовы. «Ба, какая прозрачная вода в Балтике!!!» — даже виден киль «Урании-2». Желтые и красные кленовые листья лежат на тихой воде, в воздухе пряный запах осенней листвы. Двухэтажные дома, аккуратная улочка в графике четких поребриков тротуаров — и ни души! То есть ни одного немца. Делаем дела на яхте и ждем пограничников.
