Леонид Воронин - В Африку за обезьянами
Нами было решено прежде всего увеличить стадо павианов. Несколько десятков видов этого рода водится во многих частях Африки, а также на Аравийском полуострове. Только один вид этих обезьян — черный павиан — обитает на острове Целебес. Значит, надо ехать в Африку или Аравию.
Наиболее удобной оказалась поездка в Эфиопию. Там предполагалось приобрести не только павианов, но и других обезьян, обитающих в этой стране. Вывозить их из Эфиопии не очень легко, так как водятся они в глубине страны, за сотни километров от ближайшего порта. Однако то обстоятельство, что в столице Эфиопии Аддис-Абебе существует советская больница, сотрудники которой смогут оказать содействие в приобретении и содержании животных до отправки их на пароход, окончательно склонило нас к поездке в Эфиопию.
До намеченного срока оставалось всего два месяца. Я занялся приготовлениями к экспедиции. Прежде всего я решил познакомиться с описанием стран, через которые придется ехать, а также и Эфиопии. Однако оказалось, что об Эфиопии и ее природе у нас очень мало написано. Надо было также обдумать, что взять с собою. Далекий путь в малоизвестные места и привлекал и пугал. Товарищи с волнением советовала мне запастись медикаментами, остерегаться диких зверей в африканских лесах, обсуждали вопрос о том, как покупать обезьян, каких брать, каких не брать. Мне давали множество и других напутствий, и впоследствии я с добрым чувством вспоминал их. Но, к сожалению, не многие советы мне пригодились.
Схематическая карта мест обитания обезьян.
Наконец, пришел день отъезда. Меня провожала большая группа сотрудников питомника. Мы тепло прощались, мне совали в вагон провизию, записные книжки, блокноты, словари чуть ли не всех языков, большую коробку с медикаментами и полсотни индивидуальных марлевых пакетов, которых хватило бы на добрый десяток санитаров.
Последние рукопожатия. Второй звонок. Поезд тронулся.
В окнах вагона мелькали знакомые пейзажи Кавказа, и мне временами казалось, что я совершаю одну из своих обычных поездок.
Без всяких приключений я прибыл в Баку. Завтра 23 марта 1948 г. пароход отойдет в Пехлеви. Первая страна на моем пути — Иран.
На другой день я поспешил в порт. Вот и пароход, на котором мне предстоит пересечь Каспийское море. Я поднялся по сходням. Мне указали каюту, в которой уже лежал мой чемодан, доставленный носильщиком. Третий гудок, и пароход медленно отчалил. Провожающие на пристани махали руками и платками и желали счастливого пути и возвращения. Хотя среди провожающих не было моих знакомых, но я принял это пожелание и на свой счет.
Постепенно город и нефтяные вышки ушли за горизонт. Открылся простор Каспийского моря, только вдали справа виднелись очертания гористых берегов. Море было удивительно спокойно и напоминало озеро в тихую погоду.
Ночью наш пароход шел медленно из опасения наскочить на какую-нибудь шаланду иранских рыбаков. Оказывается, у них есть обыкновение укладываться спать там, где их застанет ночь, не выставляя дежурных и не зажигая световых сигналов.
Рано утром вдали показался иранский берег. Когда мы стали подходить ближе, на нем постепенно начали вырисовываться низенькие постройки Пехлеви. На мачте нашего парохода взвились два флажка, обозначающие: «больных нет» и «прошу лоцмана». Вскоре появилась портовая шлюпка, лоцман поднялся на капитанский мостик, поздоровался с капитаном и повел пароход в порт. На рейде было почти пусто: виднелось только несколько мелких суденышек и бездействующая землечерпалка. Перед самым входом в порт наш пароход обогнула небольшая, разукрашенная разноцветными флажками, красивая белая яхта. Мне объяснили, что это семья шаха совершает морскую прогулку по случаю новогоднего праздника.
Не успел я сойти с парохода, как ко мне бросилось несколько носильщиков в жалких лохмотьях с криком: «Товарищ, давай нести». Один из них схватил чемодан, и, идя за ним, я через две минуты очутился в таможне.
Худые, оборванные носильщики, произведшие на меня грустное впечатление при первом же шаге по иранской земле, были только предвестниками той ужасающей нищеты, которую я впоследствии видел повсюду в Иране и в других странах на моем пути. Когда я в автомашине ехал по дороге из Пехлеви в Тегеран, на каждой остановке ко мне тянулись худые костлявые руки, в кабину заглядывали изможденные люди, просящие милостыню на пропитание. Таких нищих я видел повсюду, во всех городах и селениях. Они представляли резкий контраст с шикарно разодетыми по случаю мусульманского новогоднего праздника местными богачами и военными.
Подачку просили не только нищие — в этом изощрялись и расставленные всюду блюстители порядка. Когда наша машина подъезжала к полицейскому посту, постовой брал под козырек и, не отнимая руки, низко кланялся. Я очень удивился этой вежливости, но шофер-азербайджанец объяснил мне, что полицейские поздравляют шоферов с новым годом в надежде, что те отблагодарят их соответствующим подарком. Один из полицейских остановил нашу машину и проделал перед кабиной поздравительную церемонию. Шофер подал ему бумажку в десять реал. Вежливый полицейский взял ее и, внезапно переменив тон, начал кричать и грозить шоферу. На мой вопрос, в чем дело, шофер ответил, что полицейский ругается, он недоволен полученной суммой и кричит: «Ты мне даешь на чай, а я пью только водку». Тогда я понял, почему шофер при найме машины убеждал меня, что по случаю новогоднего праздника следует заплатить больше обычной цены за переезд.
Однако я забежал немного вперед.
Мне не удалось в день приезда уехать из Пехлеви в Тегеран, так как было уже поздно. Отъезд был отложен на утро следующего дня, а вечер я посвятил прогулке по городу.
Большая часть жилых зданий в Пехлеви — одноэтажные домики с дворами, в которых растут цитрусы, эвкалипты, мимозы. Растительность почти такая же, как у нас на Черноморском побережье Кавказа. В центре города, в который можно пройти из порта по мосту через реку, впадающую в бухту, несколько двухэтажных или трехэтажных домов, стоящих вокруг небольшой площади. Бросается в глаза, что в городе очень много солдат. Вот то немногое, что я успел заметить.
На другой день, еще до рассвета, я выехал в Тегеран. На окраине Пехлеви машина остановилась у полицейского поста для проверки документов, и затем мы покатили по шоссе, ведущему на Решт.
По обеим сторонам дороги от Пехлеви до Решта виднелись рисовые поля. Хотя март был уже на исходе, сельскохозяйственные работы еще не начинались, так как на многих полях еще стояла вода от зимних дождей. Лишь кое-где на возвышенностях крестьяне-одиночки работали на своих участках, подготовляя их к весенней пахоте.
