Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»
Для обеих сторон это был непопулярный мир. В Париже тогда в ходу было выражение «bête comme la paix» — «глупый, как мирный договор». В Англии условия мира привели в такое негодование старшего Питта, что он приказал, чтобы его, опухшего и страдающего подагрой, принесли в Палату общин; там, с лицом, искаженным болью, обмотанный повязками и опирающийся на костыль, он произнес речь, осуждающую Парижский мир, которая длилась три часа и сорок минут[10]. Тем не менее Великобритания охотно закончила войну, и обе страны — хотя и не удовлетворенные — на время потеряли интерес к сражениям.
Для Лаперуза эти семь лет были полны волнений. Самым достопамятным событием, в котором он принял участие, было прославленное сражение в бухте Киберон в Бискайском заливе 20 ноября 1759 года.
Томас Виткомб. Сражение у островов Всех Святых. 1873 г.Во время Войны за независимость Северной Америки в 1775–1783 гг. с 9 по 12 апреля 1782 г. между английским и французским флотами произошло самое крупное морское сражение XVIII в.
Битва развернулась в проливе между островами Доминика и Гваделупа (отсюда французское наименование битвы — Bataille de Dominique: Доминикское сражение). В этом проливе расположена группа островков и скал под общим названием острова Всех Святых. В англоязычной традиции битву называют Battle of the Saintes: сражение у островов Всех Святых. Сражение завершилось победой английского флота. И хотя это была единственная крупная победа британцев за время войны, она стала и последним крупным морским сражением войны для французов. Исход битвы окончательно перечеркнул их попытки перехватить господство на море, к которому Франция подошла так близко. Несмотря на то что французский флот показал себя несравненно лучше, чем в предыдущих войнах, он так и не смог добиться побед, подобных одержанной британцами при островах Всех Святых.
Лаперуз принимал участие в Доминиканском сражении, командуя фрегатом «Астрея».
«Формидабль», корабль, на котором служил Лаперуз, входил в состав французского флота из двадцати одного линейного корабля. Произошло следующее. Французский министр иностранных дел Шуазель вынашивал коварный план вторжения в Англию, однако вначале нужно было очистить путь от британского флота. Эти крепкие деревянные стены, за которыми бились храбрые сердца, всегда надежно защищали Британию. Спустя полстолетия они подобным же образом расстроили план вторжения Наполеона. Сильный западный ветер быстро превращался в бушующий шторм. Французский адмирал Конфлан, при котором был лоцман, досконально знавший бухту, намеревался занять относительно безопасное, защищенное место у подветренного берега и надеялся, что ветер выбросит корабли Хока, английского адмирала, не знакомого с дном бухты, на рифы и мели, где шторм вместе с французскими пушками уничтожит его эскадру. Однако Хок, чье имя вполне соответствовало[11] смелому, решительному и твердому характеру этого человека, разгадал намерение Конфлана, пошел на риск, избежал опасности и схватил добычу. Бросившись в погоню за французами настолько быстро, насколько позволяли паруса и ветер, он настиг вражеские суда арьергарда, разгромил их, вынудил врага бежать и одержал полную победу, потеряв лишь два своих корабля, которые сели на мель. Сухая проза не может воздать должное блистательной победе Хока, которую адмирал Мэхэн[12] назвал «Трафальгаром этой войны».
«Формидабль», 80-пушечный линейный корабль с вымпелом адмирала дю Верже, первым из французской эскадры вступил в бой. Он занимал последнее место в строю французов, и раньше, чем со всеми другими, с ним начал сражение английский «Резолюшн». Кроме того, каждый проходящий мимо корабль британцев производил полный бортовой залп по нему. Адмирал дю Верже умер от ран, и еще двести человек на борту были убиты. В четыре часа, получив жестокие повреждения, «Формидабль» спустил флаг и оказался единственным кораблем, захваченным Хоком. Все остальные утонули, сгорели, разбились на прибрежных скалах или смогли бежать. Юный Лаперуз был ранен, хотя и не опасно. Пробыв недолго в Англии в качестве узника войны, он вернулся на службу.
Граф Шарль Д’Эстен. Гравюра. XVIII в.В течение следующих двадцати пяти лет Лаперуз принял участие в большом количестве сражений в Ост- и Вест-Индии, а также у берегов Канады. Он командовал фрегатом «Амазон», входившим в эскадру графа Шарля Д’Эстена (1729–1794). В то время события складывались не самым лучшим образом для британского флота. Английские адмиралы не утратили свои таланты и хладнокровие, как и матросы — выучку и храбрость, однако правительство погрязло в ссорах и неразберихе, морило флот голодом, недооценивало серьезность проблемы и все портило. Нет нужды подробно останавливаться на карьере Лаперуза в эти годы; просто отметим, что смелость и способности Лаперуза создали ему высокую репутацию среди французских морских офицеров — начальство обратило на него внимание, и впоследствии именно его выбрали руководителем исследовательской экспедиции.
Впрочем, об одном эпизоде необходимо рассказать, потому что он проливает свет на характер Лаперуза. В 1782 году он служил в Атлантике под началом адмирала Латуш-Тревиля (1712–1788) и получил приказ уничтожить британские форты на берегу Гудзонова залива. Лаперуз атаковал их на 74-пушечном «Септре». Британцы тогда вели свою самую неудачную войну с американскими колониями и в 1781 году, вследствие ошибочной стратегии, потеряли господство на море. Французы помогали восставшим американцам — не из любви к ним, но из ненависти к их противникам. После капитуляции британских войск в Йорктауне часть сторонников Британии продолжала удерживать позиции в Канаде, и французы стремились отрезать их от важного пути морского снабжения через Гудзонов залив.
Лаперуз без труда выполнил это задание, потому что оборона была слабой, и гарнизоны фортов, после недолгого сопротивления, бежали в леса. И потом он совершил поступок, который британские историки назвали «актом доброты и человечности, беспримерным в анналах войны». Лаперуз знал, что если он уничтожит вместе с фортами все припасы британцев, то их ожидает смерть либо от голода, либо от томагавков краснокожих. Поэтому он проследил за тем, чтобы еда и одежда, а также некоторое количество пороха и ружей остались нетронутыми. Он великодушно сказал: «Побежденный враг не должен бояться цивилизованного противника: он становится другом».
