Аркадий Виноградов - Вокруг света на «Заре»
– Вы бывали на больших океанских судах, а эта шхуна ведет себя во время шторма совсем по-другому. Ее длина меньше длины волны, и во время шторма, когда все паруса убраны, она теряет управление и ее бросает на волнах, как щепку. Чтобы во время шторма удержать шхуну против волны, приходится запускать двигатель. Но и он долго работать не может из-за ограниченного запаса топлива, которое надо экономить для захода в порт. Так что скоро ваша романтика после первого же шторма развеется, как вон тот дымок, – боцман показал на видневшуюся далеко на горизонте тучку.
– Ну, обрадовал, – подумал с досадой Виктор, – всю красоту испортил.
– Это я вас заранее предупредил, чтобы вы знали, с чем вам придется столкнуться в плавании, – проворчал боцман, – а теперь идите отдыхать, романтики, – с этими словами он повернулся и, как медведь, загребая ногами, направился на бак, где были расположены каюты палубной команды.
Палубная команда состояла из восьми человек: боцман, подшкипер и шесть матросов 1-го класса – все курсанты Дальневосточного Высшего Инженерного морского училища. Когда курсанты приходили на практику на суда, то отношение к ним со стороны команды было не очень радушное. Пришли, мол, выскочки, покрутились месяц-другой на палубе и через некоторое время придут на мостик и будут нами командовать.
Однако курсантов хорошо обучали в училище морскому ремеслу, свою работу они знали не хуже штатных матросов, да и по образованию они были намного выше их. А в процессе возникновения нештатных ситуаций они всегда были впереди и со всей своей молодой горячностью лезли в самые опасные места, исправляя повреждения или заделывая пробоины. На любом производстве, а на флоте – особенно, о человеке судят по его отношению к работе, поэтому, как правило, через некоторое время отношение к курсантам менялось и они становились «своими» среди остальных матросов.
Все члены команды и научной экспедиции давно работали на этой шхуне и знали здесь все, а курсанты попали сюда впервые и им все было внове. Наконец, первый полный необычных впечатлений день закончился, после вечернего чая можно было немного отдохнуть и поразмыслить о превратностях судьбы.
Виктор прошел на бак к своей каморке-каюте, не пользуясь лесенкой, легко запрыгнул на койку, расположенную на втором ярусе, с удовольствием потянулся и закрыл глаза. Ему все еще не верилось, что исполнилась мечта его детства, что он на борту самой настоящей шхуны, что ветер дует в белоснежные паруса и гонит ее в открытое море.
Глава 2
А начиналось все это около года назад. Начальником кафедры морской практики Дальневосточного Высшего Инженерного Морского Училища была известная всему Советскому Союзу женщина, первая в мире женщина-капитан дальнего плавания Анна Ивановна Щетинина.
О ней, как о капитане дальнего плавания, ходили легенды. В далекие довоенные годы она совершала снабженческие рейсы по побережью Камчатки и Чукотки, завозя местным жителям продовольствие и необходимые товары. Суда в то время не имели современного навигационного оборудования и в суровых северных условиях приходилось пользоваться только магнитным компасом. При подходе к береговой черте на баке парохода стоял матрос с ручным лотом – длинным линем, на конце которого был прикреплен грузик, замерял глубину и сообщал результаты капитану. Никаких радиопередающих устройств в то время не было и надо было с бака перекричать и ветер и пургу, чтобы капитан услышал результаты измерения глубины и подвел пароход как можно ближе к берегу, где его ожидали лодки местных жителей, готовых выгружать доставленный им груз.
Во время войны она, будучи капитаном дальнего плавания, доставляла на судах типа «Либерти» из Америки в порты советского Дальнего Востока грузы по Ленд-лизу– военную технику, автомобили и продовольствие, в основном консервы, которые в шутку называли «вторым фронтом». Она неоднократно попадала под бомбежки японской авиации и атаки немецких подводных лодок, которые иногда оказывались в этих широтах.
Защитив диссертацию, А.И. Щетинина долгое время преподавала и была деканом судоводительского факультета в Ленинградском Высшем Инженерном Морском Училище, и, наконец, решила вернуться во Владивосток, где в трудные для страны годы начинала свою морскую карьеру. В то время на весь Советский Союз было всего три высших инженерных морских училища: во Владивостоке, Ленинграде и Одессе, где готовили для торгового флота командный состав с высшим инженерным образованием.
Возглавив кафедру морской практики в ДВВИМУ, А.И. Щетинина, кроме чисто лекционных занятий много времени посвящала практике, прививая морские навыки будущим капитанам. Она устраивала курсантам встречи с известными капитанами дальнего плавания, организовывала экскурсии в музеи морского флота и на вернувшиеся из дальних плаваний теплоходы.
Ее постоянно можно было видеть среди курсантов в шлюпочной гавани, расположенной на берегу Амурского залива прямо перед окнами многочисленных корпусов училища. В училище был довольно большой парусный «флот», на котором получали первую морскую практику будущие моряки. В числе этого «флота» было более сорока шестивесельных ялов, несколько парусно-весельных двухмачтовых баркасов, около сорока различного класса яхт и мелких весельных лодок типа каноэ, байдарок и других.
Надо отметить, что Анна Ивановна, будучи уже в не молодом возрасте, также выходила с курсантами второго и третьего курса в парусно-гребные двухдневные походы на остров Песчаный, с ночевками, палатками, кострами и рыбалкой. И это тоже приносило ей огромный авторитет и уважение среди молодых будущих моряков и капитанов.
Как только сходил снег и устанавливалась теплая погода, плавсредства училища вытаскивались из эллингов, где они хранились всю зиму и курсанты все свободное от занятий время, как муравьи, облепляли их и до наступления темноты чистили лодки, соскабливали с них старую краску, конопатили, шпаклевали, красили, шлифовали, чтобы «флот» был готов к выходу на просторы Амурского залива.
За судами общего назначения – ялами и баркасами ухаживали сообща, а яхты и весельные лодки были расписаны за курсантами старших курсов и они с помощью курсантов младших курсов «вылизывали» их до блеска. Руководил этими работами начальник лодочной станции, бывший боцман, которого все запросто называли Романыч. Кроме эллингов, где зимой хранились плавсредства, на лодочной станции стоял двухэтажный домик, на первом этаже которого была небольшая такелажная мастерская, а на втором этаже размещался кабинет Романыча. Это был его командный пункт, с которого он наблюдал в мощный бинокль за курсирующими по Амурскому заливу подшефными ему шлюпками и яхтами.
