Неизведанный Рим. Легенды и секретные места Вечного города - Елена Романовна Елохина
В отличие от привычного пухлого новорожденного, которого художники изображают в объятиях Богородицы, здесь мы видим уже подросшего ребенка лет трех. Он норовит выскользнуть из материнских рук и побежать играть, вовсе не понимая, почему эти люди упали перед ним на колени. Мадонна с трудом удерживает его на весу.
То же самое в «Мадонне со змеей», написанной в те же годы: мать наступает на голову гадюки (аллегория греха в противовес непорочному зачатию), поддерживая сына – как будто наблюдая за его первыми неуверенными шагами.
Сценка настолько житейская, что мы забываем, что это церковный сюжет.
Талант Караваджо явно не вписывался в догмы Контрреформации.
Изобразить представительницу греховной профессии в виде Девы Марии, да еще с незаконнорожденным отпрыском – где это видано?
Караваджо не оставил ни малейшего сомнения в характере ее деятельности, «накинув» на плечи Мадонны ди Лорето желтый платок. Такой носили проститутки, чтобы отличаться от благочестивых женщин.
Трудно представить, что римляне склонились бы в молитве перед настолько скандальным для священной живописи образом. Слишком уж реалистичными выглядят участники сцены.
Художнику удалось оправдаться: мол, он всего лишь желал изобразить крайнюю бедность святого семейства и глубокую веру паломников. Мария как будто парит над ними, стоя на ступеньку выше, – помимо еле заметного нимба вокруг головы, ничего больше не говорит о святости ее образа. При этом ее поза явно намекает об обратном – так скрещивали ноги проститутки, поджидая клиентов на улицах. Из полумрака фона проступают очертания дверного проема. О нем тоже есть городская легенда. Сомневаюсь в ее правдивости, но не поделиться не могу. Сам Караваджо жил неподалеку от церкви, в переулке del Divino Amore, 19. И дом, и вход сохранились. Хотя другие источники называют номер дома 22. Если вы попросите у «Гугла» фото «дома Караваджо в Риме», то найдете обе версии. Те, кто склоняется ко второй версии, утверждают: мраморный дверной косяк поразительно напоминает тот, на который опирается «Мадонна паломников». Гениальный живописец, конечно, мог бы придумать вход пооригинальнее. Но, возможно, не захотел? Вместо этого Караваджо намеренно изображает Магдалену на пороге собственного дома – так утверждают слухи. Как будто это способ заявить во всеуслышание – она моя!
Вероятно, Караваджо ничего подобного не имел в виду, а просто сделал зарисовку знакомой двери, не отдаляясь от дома. Правду мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но приятно иногда верить в красивую любовную историю.
В криминальной хронике 1605 года прогремел случай нападения Караваджо на претендента в мужья Лены. Нотариус Марино Паскуалони сватался к куртизанке, но, получив отказ от ее матери, принялся бранить обеих и «того мерзкого мазилу, к которому мать сама отвела дочь для ублажения». Реакция не заставила себя ждать. Караваджо, известный вспыльчивым нравом, примчался защищать честь дамы сердца и ранил обидчика мечом.
После происшествия художник бежал из Рима и отсиживался в Генуе три недели. Ему были запрещены встречи с Магдаленой, но не похоже, чтобы бунтарь подчинился.
Среди множества женщин, святых и не очень, прославивших базилику Св. Августина, есть и один мужчина. На третьем пилястре (столбе) по левую сторону прячется фреска Рафаэля Санти, на которой изображен пророк Исайя.
Роспись была закончена в 1512 году, почти одновременно с завершением свода Сикстинской капеллы в Ватикане, который расписывал Микеланджело Буонарроти. Даже не будучи экспертом в живописи, нетрудно заметить, с кого Рафаэль списал крепкое телосложение пророка и яркие цвета его одежд.
Исайя должен был стать «пробой пера» для проекта масштабной росписи на всех пилястрах церкви. Рафаэль в тот момент был на пике популярности (и дороговизны) после росписи папских покоев в Ватикане.
Цена в 50 скуди, заявленная живописцем, не устроила заказчика, люксембуржца Йохана Горитца. Легенда утверждает, что тот решил проконсультироваться в вопросе стоимости с Микеланджело, зная о взаимной антипатии гениев.
Но тосканец, похоже, заметил, что Рафаэль скопировал его стиль в изображении Исайи. Вместо того, чтобы разозлиться, он воспринял это как похвалу и знак уважения.
Буонарроти ответил Горитцу: «Одно только колено пророка заслуживает такой цены».
Судя по всему, ответ не убедил заказчика, и Исайя остался в одиночестве в компании прекрасных дам – святых и падших.
Глава 3. Район двух П: Понте-Парионе. От Навоны до Тибра
27. Дом «честной куртизанки» Фьямметты
Площадь, посвященная проститутке, – сам по себе необычный случай. Но площадь, посвященная проститутке в городе папы римского и столице Святого престола – нонсенс. А если представить, что находилась она прямо на пути тысяч верующих, которые устремлялись в Ватикан…
Звучит парадоксально, но в Риме есть и такое. Как мы уже смогли убедиться, в сердце католического мира духовное и греховное веками жили бок о бок, никого не шокируя. Небольшое пространство площади, плотно заставленное машинами, и миниатюрный особняк с башней напоминают об удивительной истории Фьямметты Микаэлис. Она не была простой представительницей древней профессии, а относилась к элите «честных куртизанок» на рубеже XV и XVI веков. Если вы помните из прошлой главы, это те женщины, которые гордились не только красотой, но и образованием, манерами, а также часто сохраняли моногамию в отношениях с одним покровителем (обычно из церковной верхушки). Их «ремесло» практиковалось не на грязных улицах под покровом ночи, в бедности и унижении, а во дворцах представителей власти, в достатке и роскоши. Уважение к ним соответствовало статусу их поклонников.
О биографии Фьямметты известно не так много, но и этого достаточно, чтобы представить себе головокружительную «карьеру». Родилась она в 1465 году во Флоренции в семье Микеле и Санты Кассини. После смерти отца семья лишилась финансовой опоры, и мать с 13-летней дочерью переехали в Рим.
В «профессию» девочку привела мать, вынужденная сама зарабатывать на жизнь аналогичным образом. Из документов известно, что в 1479 году римский кардинал Джакомо Амманнати Пикколомини сделал Фьямметту единственной наследницей богатого состояния. Если не вдаваться в подробности, за какие заслуги на нее рухнула такая удача – 56-летний кардинал приказал долго жить вскоре после того, как поставил подпись под документом, – то еще не достигнув 15 лет, девушка не просто укрепила свое финансовое положение, а обеспечила себе безбедную жизнь и пенсию на старость. Церковь спокойно закрывала глаза на «аморальное» поведение своих высокопоставленных служителей (а покойный Амманнати был епископом и секретарем трех понтификов), но когда дело касалось денежных вопросов, толерантность моментально сдувалась. По закону имущество покойного прелата
