Леонид Платов - Архипелаг исчезающих островов
— В чем же?
Андрей со всегдашней своей, изводившей меня методичностью принялся рыться в карманах.
— Пока я не знаю, понимаешь, но…
Он бережно вытащил маленькую фотографию.
Ничего замечательного на ней не было. Снят был песец. Тощий, облезлый, сфотографированный скорее всего весной, после зимней голодухи. Он одиноко стоял на льдине у ропаков.
Поза его была напряженной, хвост поджат, уши насторожены. Видно, чуял опасность и в любое мгновенье готов был задать стрекача.
— Обыкновенный песец, — сказала Лиза разочарованно.
— Не совсем обыкновенный. Важно то, где он снят.
— А где?
— Не очень далеко от этих мест… — Андрей кивнул на мои фотографии.
— Снято не с самолета?
— С земли. Точнее, со льда. Нам, видишь ли, пришлось сделать вынужденную посадку. На обратном пути, когда возвращались с эвакуированными.
— Ну?
— Посидели малость на льду. Пока исправляли маслопровод. Закусили чем бог послал. Тут песец и пожаловал с визитом. На запах рыбных консервов.
— Убили?
— Пожалели. Уж очень отощал за зиму. А надо бы! Как-никак, вещественное доказательство.
— Доказательство?
— Ну, как же! Вспомни повадки и образ жизни песцов… Где живут песцы?
Я с удивлением смотрел на Андрея. Неужели?..
Дело в том, что песцы отличаются любовью к комфорту. Они не довольствуются скромным биваком на льду, как белые медведи, — живут в норах, вырытых в земле. Им обязательно требуется земля для жилья!
— Есть одно возражение, — сказал я, всей душой желая, чтобы мой друг разбил это возражение. — Известно, что в поисках пищи песцы откочевывают очень далеко. Учти: дело было весной, после зимней голодухи…
— Думал об этом. Откочевывают, да. Но не такие расстояния. Погляди на карту. Каково расстояние до ближайшей земли — то есть до острова Врангеля?.. Ага, то-то и оно! На многие сотни километров вокруг и признака суши нет… То есть на карте нет!
— Значит, ты считаешь…
— Пока не считаю ничего. Просто перед нами две фотографии. Сличаем. Та, где песец, противоречит той, где ледяная пустыня.
— Противоречит, конечно, — пробормотал я, с надеждой глядя на фотографии. — Загадочная картинка: где острова? Может, погребены под снегом? Но ведь сказано: горы высотой до небес?..
Смуглая рука протянулась сзади, схватила снимок песца.
— Нет, вы всмотритесь в него! — потребовала Лиза. — Уши торчком, глаза — как бусинки. Сторож тайны!.. Ну только что не говорит. Скрытный!
Глава четвертая
ПОСЛЕДНИЙ МИРАЖ
На следующий день вышли газеты с фотоснимками Восточно-Сибирского моря.
Большинство читателей почти не обратили на них внимания. Интересовали подробности спасения людей с “Ямала”. Почти незамеченными прошли следующие слова в одной из статей:
“Попутно решена проблема гипотетической земли к северо-западу от острова Врангеля, о существовании которой высказывались догадки до революции; полеты двух научных работников на самолетах, эвакуировавших команду “Ямала”, с очевидностью показали, что земли в этом районе нет…”
Однако заграничная, главным образом американская, печать придала большое значение моим фотоснимкам. Их напыщенно именовали “беспристрастным рефери”.
“Фотографический аппарат рассудил людей, — заявлял, например, “Манхэттен кроникл”. — Земли в этом районе нет. Земли и не могло быть. Иначе ее нашел бы Текльтон. Глупо было сомневаться в этом”.
Расторопный корреспондент “Манхэттен кроникл” в Москве перетряхнул старые журнальные комплекты и вытащил на свет известную читателю статью Петра Ариановича “О возможности нахождения острова или группы островов…”. Мало того: он заинтересовался мною и Андреем и разведал наши биографии.
То, что мы учились когда-то у Петра Ариановича, придавало всему, в понимании американца, привкус сенсации:
“Ученики опровергают учителя!”, “Конец арктической сказки”, “Текльтон был прав!” Тройной заголовок оглушал, сбивал с ног!
По нашему адресу корреспондент рассыпался в комплиментах. Больше всего пришлась ему по душе наша “объективность”, “свободная, — как он писал, — от мелочного и узкого национального самолюбия!”
Читатель, я думаю, поймет, какие ощущения пробудила в нас эта статейка.
— Хвалят? — спросил я, поднимая глаза от газетного листа.
— Хвалят, черт бы их побрал!
Лицо моего друга было красно, сердито, сконфужено. Такое лицо было, наверно, и у меня.
Мы сидели друг против друга в библиотеке. Только что получены были последние иностранные газеты и журналы с откликами на спасение “Ямала”.
— А помнишь афоризм: “Скажи, кто тебя хвалит, и я скажу, кто ты”?
Да, афоризм был колючий.
О такой ли похвале мечтали мы с Андреем?!
Андрей решительно отодвинул пеструю пачку журналов и положил на стол блокнот.
— Вот смотри. Набросал вчера. Давай условимся, о чем говоришь ты, о чем я. О песце я? Хорошо… Тогда обоснуй довод насчет тумана. Вспомни Норденшельда, открытие Северной Земли…
Предстояло выступить в Ленинграде с кратким сообщением о научных итогах экспедиции по спасению команды “Ямала”. Нами был проведен ряд интересных гидрографических и метеорологических наблюдений. Но “гвоздем программы”, по-видимому, считалось “решение проблемы Земли Ветлугина”.
В поезде еще раз всесторонне продумали свою аргументацию. Да, песца и туман можно считать довольно убедительными доводами.
Конференц-зал научно-исследовательского института был полон.
Поздоровавшись со знакомыми, я и Андрей поспешили занять места. Тотчас же председатель постучал карандашом по столу:
— Слово для вступительного доклада предоставляется кандидату географических наук Союшкину!
Кому?
Я удивленно вскинул глаза.
На трибуне стоял человек примерно моих с Андреем лет. Левой рукой он то и дело поправлял хлипкое пенсне-клипс и даже вскидывал голову, чтобы оно не сползало с носа.
Прямые волосы его были зачесаны набок и блестели, точно на них навели глянец сапожной щеткой. Он был похож на морского льва в водоеме и гордо пофыркивал на публику из-за графина с водой.
Первых слов я не разобрал, поглощенный изучением его наружности. Затем донеслось:
— Нет больше “белых пятен” на земле! Период открытий закончен. Все уже открыл, взвесил, измерил человек. Мир обжит нами, мы знаем его теперь, как собственную свою собственную комнату…
Он высмеял провинциального учителя географии, страдавшего манией величия, осмелившегося поднять руку на общепризнанный — мировой! — авторитет Текльтона. Не смехотворны ли были его претензии считать себя чуть ли не “открывателем островов”, призванным исправить “ошибку Текльтона”, хотя сам он, как известно, в Арктике никогда не бывал?
