Михаил Облянцев - Индия глазами советских друзей

Во время второй поездки по штату Орисса мы попали на Чилку в сильный дождь и шторм. Чилку было не узнать. Многометровые волны, идущие с океана, взбудоражили спокойное озеро. Оно было не только не уютным, но и просто страшным. Вода приобрела темно-бурый цвет, затопила пологий берег, повалила деревья вокруг озера. Пальмовые, банановые, джутовые и тростниковые поля, которыми мы так восторгались по пути на Чилку, теперь представляли ужасное зрелище. Стихия безжалостно расправилась с плодами труда крестьян, с ними самими и с их простыми хижинами. Удручающий вид имели люди, стоявшие по пояс в воде и с тоской взиравшие на последствия разыгравшейся стихии.

Остались без крова! Теперь мы хорошо представляли себе, что значат эти слова, так часто попадавшиеся в сообщениях из Индии в муссонный период.

С озера Чилка начинался наш обратный путь по разработанному маршруту. Дорога шла на юг, к Корапуту. Недалеко от него, в живописных зарослях, возвышается храм восьмиглавой кобры. Древний, сложенный из больших каменных плит, тщательно подогнанных друг к другу и покрытых зеленоватой плесенью, он был воздвигнут в ознаменование древнего культа священной кобры. Причудливая резьба по камню хорошо сохранилась. Заросшая тропинка к храму говорила о том, что его редко кто посещает. Дикая, буйная природа скрыла большую часть храма. Внутри темно и душно. Хотя храм давно заброшен, запах священных курений здесь еще чувствуется. Внутри, на небольшом постаменте, каменное изваяние кобры. В таинственном полумраке восемь голов царицы змей как бы поворачиваются вслед за вами. Где бы вы ни стояли — холодный взгляд кобры устремлен прямо на вас. Перед храмом, в открытой галерее, находится место жертвоприношения.

Шум от крыльев взлетевшей птицы нарушил тишину. Стало не по себе. С чувством бессознательного страха быстро покидаем храм. Нам, атеистам, стало страшно. Можно себе представить, как действует эта таинственная обстановка на верующих. К сожалению, мы не смогли узнать историю этого давно заброшенного храма, как, кстати, и многих других небольших храмов, встречавшихся нам в городах и селениях штата.

Джунгли ночью и днем

Слово «джунгли» некоторые справочники объясняют как непроходимые заросли. Древнеиндийское «джангола», от которого произошло современное «джунгли», обозначает «невозделанная земля». Наши друзья — индийцы — дали нам несколько иное объяснение.

— Это не очень густой, скорее, редкий лес, вперемежку с кустарником, переплетенный лианами и колючками.

Заросли по реке Багхра в районе Корапута, по мнению наших друзей, — типичные джунгли. Их оживляют водопады, небольшие в сухой период и бурные в муссонный. Однажды мы отправились на эти водопады и прошли мимо тропинки, ведущей к ним, но нам не хотелось возвращаться, и мы решили спуститься туда прямо через лес. Шум воды служил хорошим ориентиром. Пройдя около ста метров, усталые и исцарапанные, мы убедились в бесплодности нашей затеи. Пролезть напрямую через заросли было невозможно и надо было возвращаться на тропинку. Так состоялось первое, беглое знакомство с джунглями.

— Посмотреть бы настоящие джунгли! — сказал кто-то из нас.

— О! Это не трудно сделать, — ответил шофер-индиец. — Попросите Шивани или Патро. Они — охотники и, наверное, согласятся взять вас с собой.

Мы были знакомы с ними обоими, знали об их страстном увлечении охотой. Будучи как-то в гостях у мистера Шивани, мы видели его богатые трофеи: пуфы, сделанные из ног слона, убитого хозяином несколько лет назад (сейчас отстрел диких слонов запрещен), шкуры и чучела тигров, пантер, оленей, кабанов, различных птиц.

Посовещавшись, мы решились попросить охотников как-нибудь взять нас с собой. Однажды в один из вечеров предмуссонного периода мы наслаждались прохладой и любовались закатом с балкона нашего дома. Это было почти ежевечерним нашим занятием, поскольку здешние закаты — зрелище необыкновенное. В тот момент, когда солнце опускается в облака, на небе начинается бесподобная феерическая игра теней — от бледно-розовых до темно-вишневых. Облака принимают причудливые формы, напоминающие то человека, то какого-нибудь зверя, то чудовище. Но вот солнце скрывается за горизонтом, и небо пылает, как гигантский костер. Краски темнеют. Из розовых они переходят в золотистые, затем в красноватые и фиолетово-лиловые. Потом в одно мгновение становится темно, и на небе появляются яркие, мигающие звезды.

Издалека доносятся слабые звуки барабанов и печальные мелодии народных песен. Это крестьяне отдыхают после тяжелой работы. В эти минуты нас всегда охватывала какая-то грусть, даже тоска по Родине, дому, близким.

Тишину нарушает шум подъезжающей машины. Наши друзья, извинившись, что не предупредили заранее, приглашают посмотреть джунгли.

Мы растерялись. Так сразу, без подготовки — в джунгли.

— Если вам сейчас неудобно, давайте перенесем на другое время это мероприятие, — заметив наше замешательство, предложили они.

— Нет! Ни в коем случае! Дайте нам только полчаса на сборы!

Они согласились, и мы, волнуясь, стали быстро собираться.

Пришла машина.

— С чего вы хотите начать? — спрашивает мистер Амин.

— На ваше усмотрение, — отвечаем. — Но учтите, мы обратно не торопимся.

— О’кей! — последовал обычный ответ, и машина тронулась в путь.

— Скажите, а тигров мы увидим?

— Вот это не обязательно, хотя Орисса — обитель тигров.

Отъехав несколько десятков километров от Сунабеды, машина свернула с асфальта и углубилась в лес. В пучок света от фар попал заяц. Здесь их множество. Бедный косой мчится впереди нас. Постепенно расстояние между нами сокращается. Зайцу грозит гибель, но шофер выключает свет и сигналит. Заяц мгновенно прыгает в кусты.

Через несколько минут дорогу нам пересек зверек, похожий на лису.

— Мангуста! — уточнил водитель.

На свет фар слетается тьма насекомых. Об лобовое стекло машины все время бьются то большие тяжелые жуки, то маленькие, легкие мотыльки, то бабочки и тут же погибают.

— Послушаем тишину, — предложил мистер Амин.

Останавливаем машину, гасим свет, выходим и стоим, не шевелясь. Сначала кажется, что вокруг темно и тихо. Но через несколько минут до нашего слуха доносятся тысячи разных звуков и шорохов. Отчетливо слышен вой шакалов. Вот, прошумев крыльями, пролетело что-то большое. Где-то недалеко раздался крик ночной птицы. Он кажется тревожным, даже зловещим. Страшновато, хотя это, скорее всего, сова или филин. С наступлением темноты джунгли просыпаются. У них своя сложная, для нас малопонятная жизнь. Правда, среди множества таинственных звуков мы все же услышали родное кваканье лягушек. Да и то… древесных, как объяснил мистер Патро, не только опытный охотник, но и великолепный знаток жизни животных. Его комментарии коротки и точны.

На миг включаем фары. Сноп света снова притягивает тучу насекомых.

Выключаем… снова ожили, заговорили ночные джунгли. Стоим, заколдованные их симфонией. И не слышим предложения устроить пикник.

— В джунглях?! Ночью?! Да это просто замечательно!

Но место для пикника мы выбрали, по мнению индийцев, неподходящее. Немного проехали, нашли место получше и расположились. Организовали ужин. Мы похвалили индийскую пищу, индийцы нашу — обычная вежливость. Наши бутерброды с икрой индийцам очень понравились. А их фруктовый салат из бананов, ананасов, папайи и других фруктов, залитый лимонным соком, превзошел все наши ожидания.

Ужин прошел очень весело, все непринужденно шутили, смеялись.

— Уже поздно! Пора возвращаться, — забеспокоились наши друзья.

Пора, значит, пора. Сопротивляться бесполезно. Погасили костер, сели в машину и поехали. Поблагодарив устроителей чудесной поездки, мы робко намекаем, что с удовольствием посмотрели бы джунгли в дневное время.

— О’кей! — последовал ответ.

Значит, все будет в порядке. Действительно, скоро мы убедились, что наши друзья не шутили: мы снова поехали в джунгли, на этот раз днем.

Огромные деревья, некоторые без листьев, сплошь покрыты яркими цветами: белыми, ярко-красными, розовыми, фиолетовыми. Цветут они обильно, и срок цветения длительный: до нескольких месяцев. Одни отцветают, другие зацветают. Осыпающиеся лепестки, особенно красные, покрывают сплошным ярким ковром большую площадь.

А вот и сандаловое дерево со светлой рыжеватой корой, круглыми листьями и древесиной, обладающей приятным устойчивым запахом. Произрастает оно в основном в штатах Керала, Тамилнаду, Карнатака. Там его используют в промышленных целях: получают масло, необходимое для парфюмерии, изготавливают из него художественные поделки.