Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир - Валерий Алексеевич Шанин
Я принимаю "суворовское " решение: будем стопить туда, куда позволяет обстановка — обратно в Париж. Сказано — сделано. Веселый студент (о чудо, он говорит по-английски!) довозит нас до того самого начала автострады, которое мы безуспешно пытались найти все это утро — как оказалось, искали мы его совершенно в другом месте. Таким образом, с чисто формальной точки зрения можно сказать, что мы в том году были в Париже аж два раза — если, конечно, не уточнять, что интервал между этими двумя посещениями составляет пару часов…
Голосуя, испытываем некоторую досаду на собственную нерасторопность — потерять столько времени абсолютно непроизводительно! Досада длится более часа, никто брать нас явно не собирается — даже стройные Ольгины ножки в коротко обрезанных шортах не заставляют водителей нажать на тормоз (тоже мне, хваленая французская галантность!).
Мне в голову приходит идея — брать водителей "на испуг". Находим у дороги кусок картона и Ольгиной губной помадой крупно пишем на нем "MOSCOU". Не берусь утверждать, что именно это (а не Ольгины ноги, например) поразило воображение парижан, но уже через пять минут мы едем в сторону Меца с Кристофером — артистом одного из парижских театров.
Ольга мучительно пытается на своем более чем ограниченном English завязать разговор с парнем, который явно ей понравился. Когда мы проносимся мимо виноградников провинции Шампань, она показывает за окно:
— Grapes!
— Ооо, grapes! — оживляется Кристофер и предлагает. — А не хотите ли потратить один час и посетить завод, где делается настоящее шампанское?
Гулять так гулять! Километров через двадцать мы въезжаем в крохотную деревеньку на холмах и останавливаемся перед одноэтажным каменным домом. Во дворе находится мини-завод шампанского. Хозяйка дома и завода, бодрая старушка, с радостью согласилась устроить нам экскурсию — до сих пор судьба не заносила сюда гостей из России (по французским меркам, эта деревня — жуткая глубинка).
Экскурсия проходит следующим образом: старушка рассказывает Кристоферу о процессе сбраживания сусла по-французски, тот переводит сказанное мне на английский, а я пересказываю Ольге по-русски. Впрочем, тройной перевод совсем не мешает нам наслаждаться образцами продукции, которые хозяйка любезно предоставила нам на дегустацию (и еще дала с собой в дорогу бутылку вина из только что собранного урожая, предупредив, что ранее чем через два месяца откупоривать ее нельзя, поскольку вино не успеет самогазироваться — а мы-то думали, шампанское газируют искусственно, как лимонад).
Натуральное молодое шампанское, плюс жаркое солнце, плюс накопившаяся за неделю пути усталость, да и вообще пьянящая атмосфера безумной свободы (которая вообще сопутствует любому автостопу), привели Ольгу в состояние эйфории. Сжигаемая любовью ко всему человечеству, она принялась раздаривать направо и налево походное снаряжение. Кристоферу достались все оставшиеся у нас московские сувениры, подобравшему же нас вскоре мрачному немецкому дальнобойщику — красная кепка с логотипом "Наш дом — Россия".
В Кайзерслаутерне мы попали в гостиницу, хозяином которой оказался бывший польский еврей, немного говоривший по-русски. Он жил в Белостоке, когда в 1939 году в Польшу последовательно вторглись немецкая и советская армии. Ему, как "лицу еврейской национальности" предстояло сделать нелегкий выбор, от которого зависела его жизнь, между нацистской Германией и коммунистическим Советским Союзом. Он выбрал первое — и, как оказалось, не ошибся. В концлагере он провел всего лишь шесть лет — окажись он в советской зоне, этот срок был бы в два раза больше.
Наутро мы выходим на трассу и повторяется ситуация четырехдневной давности — вновь движемся лишь короткими перебежками, вновь жара, вновь повсюду рекламные плакаты какого-то дезодоранта — белокурая девушка с наслаждением обнюхивает волосатую мужскую ногу…
К вечеру мы уже в Чехии — переваливаем через Рудные горы, без остановки проскакиваем ярко освещенные Карловы Вары, ночуем в Богом забытом Хомутове в третьеразрядной гостинице с громким названием "EVROPA". В Праге пешком пересекаем старый город (само собой, через Карлов мост). И дальше, весь день мелкими же перебежками — Польша: за спиной на горизонте — фантастический вид подсвеченных солнцем горных вершин Западных Карпат.
К ночи, изрядно вымотанные, въезжаем во Вроцлав. Поляки не без претензии именуют его польской Венецией — в этом на первый взгляд совершенно сухопутном городе, говорят, имеется сто (!) мостов. Мы на своем пути пересекли их всего штук пять. Зато на одном из них встретили красивую девушку с теннисными ракетками — она стремглав куда-то неслась, а я так хотел с ней познакомиться! (Вроцлав для меня вообще "везучий" город — за год до этой поездки, именно здесь я познакомился с милой 19-летней Агнешкой из Ченстоховы: мы доехали с ней до Праги — в подвозившем нас автофургоне всю дорогу целовались, и до последнего времени переписывались, даже после того, как она вышла замуж… Ах, где мои семнадцать лет!)
Во Вроцлае мы устроились на ночевку в фанерном домике типа такого, какие бывают в пионерских лагерях — только этот лагерь был не пионерским, а католическим. Решающим фактором, почему нас ксендз туда пустил, стал, как оказалось, совершенно вымотанный Ольгин внешний вид. Внутри Оля тоже была "хороша", потому что наутро, уже отъехав от Вроцлава на порядочное расстояние, она совершенно искренне заявила, что абсолютно не помнит, в каком городе и в каких условиях мы предыдущую ночь провели! И смех, и грех.
Польша — это страна, куда заслужившие попасть в рай хитч-хайкеры должны отправляться после смерти. Поэтому не буду утомлять посвященного читателя описаниями скоростного — и довольно скучного — пересечения этой страны через Люблин, Радом и Тересполь.
В Москву мы въехали в 9 вечера того самого дня, наутро после которого нам обоим надо было выходить на работу. Чем еще раз подтвердили математический закон больших и малых чисел: СОБЫТИЕ, СЛУЧАЙНОЕ САМО ПО СЕБЕ, ТОЧНО ПРОГНОЗИРУЕМО ПРИ УСЛОВИИ ЕГО МНОГОКРАТНОГО ПОВТОРЕНИЯ.
В переводе на русский язык это означает: если вы
