Всеволод Овчинников - Сакура и дуб (сборник)

Знай свое место; веди себя как подобает; делай, что тебе положено, – вот неписаные правила, регулирующие жизнь и поведение японцев.

Японцы строят свои взаимоотношения, постоянно оглядываясь на иерархию. В семье надлежащее поведение определяется возрастом, поколением, полом, в общественных отношениях – рангом. До тех пор пока подобающее место сохранено, человек мирится с ним. Японцев удивляло, что народы оккупированных ими стран отнюдь не встречали их с распростертыми объятиями. Разве Япония не предлагала им подобающего места – пусть более низкого, но определенного – в иерархии азиатских народов? Японцы считают свою концепцию подобающего места настолько бесспорной, что даже не поясняют ее. Однако без понимания этой концепции нельзя понять сложную механику личных и общественных взаимоотношений японцев.

Семейный строй в Японии выполняет, помимо своего специального назначения, еще одну социальную функцию чрезвычайной важности: семья является институтом страхования на случай старости. Глава японской семьи воспитывает старшего сына-наследника, выделяя его из всех прочих членов семьи, и несет всю тяжесть семейных обязанностей до 50-летнего возраста. С этого времени он сдает свою власть и всю деловую сторону семейной жизни старшему сыну, а сам больше ни во что активно не входит; остаток дней своих он и его жена проводят без всяких забот, сохраняя при этом в семье в высшей степени достойное положение. Таким образом, строй японской семьи парализует в громадном большинстве случаев одно из крупнейших и наиболее вопиющих зол, свойственных Европе: необеспеченность рабочих людей на случай старости.

Поначалу у вас создается впечатление, что японки – это угнетенные, робкие, не способные принимать самостоятельные решения создания, которые ловят каждое слово своего мужа. Но во многих случаях это только иллюзия, внешняя сторона привычки. От женщин всегда требовалось, чтобы они именно так себя вели. И, по всей вероятности, даже в прошлом подчинение японских женщин никогда не было столь безусловным. Японки старшего поколения, хотя и выглядят покорными и послушными, в большинстве своем обладают сильным характером и волей. Они умеют прекрасно владеть собой и своей дипломатичностью и настойчивостью добиваются от мужей намного больше, чем энергичные европейки и американки. Что касается повседневной жизни, то все хозяйственные вопросы японки решают сами. Создается даже впечатление, что многие мужчины скрывают за маской хозяина положения нерешительность, неверие в себя, неспособность чего-либо добиться и стремление опереться на кого-либо другого, то есть те качества, которые у большинства японских женщин полностью отсутствуют. Мужчины любят делать вид, что они все понимают, женщины, наоборот, стремятся свои способности скрыть и показывают, что все, что они делают и говорят, – свидетельство мудрости главы семьи и что их успехи – это прежде всего успехи мужа.

Однажды мы были свидетелями торга в крестьянской семье, у которой хотели снять в аренду небольшой домик у моря. Все переговоры, естественно, велись с главой семьи. Мужчина сидел на татами у большого хибати и с серьезным видом дымил сигаретой в длинном мундштуке. За ним на корточках сидела его супруга – ничего не значащая тень великого мужчины. Но она с большим вниманием следила за тем, что говорит глава семьи, и когда ей что-то не нравилось, она начинала очень вежливо шептать ему на ухо. Мужчина кашлял, некоторое время курил и затем высказывал новую мысль, словно она только что пришла ему в голову. Тень за его спиной удовлетворенно кивала головой и продолжала почтительно слушать.

Если японская женщина живет в обществе, в котором внешне доминирует мужчина, то это общество, которое она сама помогла создать. Сердцевину его составляют черты, в которых бесспорно проявляется рука женщины: тяга к согласию, склонность к компромиссу, к объединению противоположных взглядов, тонкое чувство красоты и гармонии.

Жажда зависимости

Когда начинаешь знакомиться с Японией, с ее искусством, философией, может сложиться представление о японцах как о любителях одиночества. Именно к такому выводу толкает, например, присущая им созерцательность, желание быть наедине с природой. Хочется, однако, подчеркнуть другое. Вряд ли японцы действительно любят одиночество, скорее, наоборот. Они любят быть на людях, любят думать и действовать сообща.

В японских народных песнях часто звучит слово «сабисий», в котором совмещаются понятия «одинокий» и «грустный», «печальный». Японцам действительно присуща обостренная боязнь одиночества, боязнь хотя бы на время перестать быть частью какой-то группы, перестать ощущать свою принадлежность к какому-то кругу людей.

Хорошо знакомую туристским фирмам склонность японцев путешествовать «повзводно» можно объяснить многими причинами: и плохим знанием иностранных языков, и опасением попасть в затруднительное положение из-за разницы в нравах и обычаях. Но достаточно побывать в Стране восходящего солнца, чтобы убедиться: японцы не только за границей, но и у себя дома любят шествовать большой толпой за флажком экскурсовода. Даже владельцы собственных автомашин часто предпочитают семейному выезду за город коллективную экскурсию, организованную фирмой, где они работают. Длинной очередью они взбираются на какую-нибудь вершину, делают групповые снимки на память, а на обратном пути, как послушные школьники, хором поют песни, держа в руках листки со словами. Подчас людей больше всего волнует даже не то, что сакура наконец расцвела или что листья кленов побагровели, а сам повод убедиться в этом сообща, разделить свои чувства с другими.

Про японцев можно сказать, что их больше чем самостоятельность радует чувство причастности – то самое чувство, которое испытывает человек, поющий в хоре или шагающий в строю.

Эта жажда причастности, более того – тяга к зависимости в корне противоположна индивидуализму, понятию частной жизни, на чем основана западная, и в особенности англосаксонская, мораль. Слова «независимая личность» вызывают у японцев представление о человеке эгоистичном, неуживчивом, не умеющем считаться с другими. Само слово «свобода» еще недавно воспринималось ими как вседозволенность, распущенность, своекорыстие в ущерб групповым интересам.