Чэй Блайт - Немыслимое путешествие
Труд — лучшее лекарство от нервов, но в жару и безветрие меня совсем не тянуло работать. Я забрался на мачту и укрепил краспицу, потом составил список других текущих дел, однако ленивый ход и меня превратил в лентяя, приходилось силой заставлять себя что-то делать.
То и дело встречались рыболовецкие суда, иногда кто-нибудь подходил ко мне поболтать. Помню на редкость красивую шхуну под названием «Эйгом». Ее команда предложила мне свежей рыбы, но я вежливо отказался. Тогда ребята начали расспрашивать меня о моем переходе на веслах через Атлантику, но я считал, что настоящее важнее прошлого, ведь я спешил домой! В самом деле, не останавливаться же только для того, чтобы рассказать им свою историю. И я отдал им мой единственный экземпляр книги «Трудная победа», в которой мы с капитаном Джоном Рид-жуэем описали наш трансатлантический переход.
22 февраля пошел седьмой день безветрия. Большую часть дня я провел на руле, только один раз оставил его, чтобы влезть на мачту. Хотел поменять грота-фал, но не смог его выдернуть, пришлось добавить еще один пункт в список очередных дел.
На другое утро подул восточный ветер — как раз тот, в котором я нуждался, чтобы благополучно одолеть пролив. Час за часом мимо меня скользили берега, и я любовался ими в бинокль. Красиво — и похоже на Шотландию… Однако меня, как ни странно (ведь уже 128 дней находился в море), ничуть не манила суша. Охотно навещу Новую Зеландию, но не теперь! Только вперед!
Ночью, приближаясь к острову Сентер, я вдруг увидел за кормой рыболовное судно. Мелькали сигнальные огни, команда что-то кричала, мне послышалось слово «риф!». Испугавшись, я живо спустил грот и бизань — и только тут разобрал, что мне кричат: «Ти-ви!»
Телевизионщикам понадобилось новое интервью. Черт бы их побрал! Я-то думал, что это рыбаки, знатоки здешних мест, предупреждают меня об опасности.
За ночь ветер сместился к юго-западу, и до утра я почти не выпускал из рук румпель, идя галсами. Мне было не по себе, как будто меня взяли в коробочку. Я не знал точно своей позиции, так как попал в прихотливое течение. Под утро снова установился штиль, и я смог часа два поспать. На рассвете телевизионщики все-таки подошли ко мне и получили интервью.
Последующие сутки ветер заходил то с одной, то с другой стороны, достигая порой силы шторма. Проведя еще двадцать четыре часа на руле, я почувствовал, что меня одолевает усталость. Как назло, какое-то встречное судно не захотело уступить мне дорогу — пришлось разворачи- ваться и отходить. А если бы я не свернул, пароход подмял бы меня под себя.
При дневном свете я опознал на юго-западе остров Солан-дер у выхода (с моей точки зрения) из пролива Фово. Еще немного — и пролив останется позади. Надо только пройти мыс Пюисегюр, и можно считать, что дело сделано. С юга дул штормовой ветер, но это мне было на руку. Я решил: как только миную мыс, завалиться на койку; уж очень хотелось спать.
Я проспал всю ночь, проснулся уже около четырех утра оттого, что спальный мешок промок насквозь. После погожих дней все течи открылись с новой силой. Дул штормовой ветер. Посмотрел на стрелку анемометра — 45 узлов. Снова лег спать, уже на наветренной койке, и очнулся лишь в 11.30. Видно, я здорово устал.
Выйдя на палубу, я ахнул. Очевидно, пока я спал, на яхту обрушилась огромная волна, а то и несколько. Стаксель № 1 каким-то образом был выдернут из своего чехла и волочился по воде; фалы оборвались, сам парус тоже сильно пострадал. Многократно ремонтированный стаксель-гик опять сломался, хотя я принайтовил его к палубе. Кают-компанию затопило. Электрическая помпа забастовала, и пришлось откачивать воду вручную; потом я починил помпу. Сломались три ящика с провиантом, и продукты не высыпались только потому, что ящики сломанной стороной прижало к аккумуляторам. В кормовом отсеке полный ералаш, всюду разбросано снаряжение, я три часа его разбирал. Вышел из строя насос от второй цистерны с пресной водой; я еще не брал из нее воду, а тут обнаружил, что и не смогу взять. Пришлось обратиться к аварийному запасу. Правда, в одном мне повезло: неожиданно для себя я обнаружил морковь! Я подозревал, что она где-то лежит, но никак не мог ее найти. А шторм нашел.
На другое утро — новый сюрприз. Глянул на мачту — а она изогнута крючком! Я поспешил убрать паруса и стал выяснять, в чем дело. Решив, что одна из правых вантин слишком туго натянута, я отдал талреп, но вышло только еще хуже. Надо было лезть на мачту, однако я не мог это сделать тотчас из-за сильного волнения. Оставалось лишь идти дальше с минимумом парусов и молить небо, чтобы все обошлось благополучно. Волнение не унималось весь день, но вечером был красный закат. И хотя по ту сторону Новой Зеландии примета не сработала, я надеялся, что в Тасмановом море мне больше повезет.
И примета, в виде исключения, не подвела. За ночь ветер стих, и на рассвете царил почти полный штиль. Я немедля
приступил к делу. Надо было подняться до верха внутренней вантины и добраться до конца отвода. Сидя на беседке, я увлеченно занимался ремонтом, вдруг налетел шквал. К счастью, он оказался не таким уж сильным, и все же раскачиваться под вой ветра и гул дождя было далеко не сладко. Переждав шквал, я возобновил работу. Трудоемкая задача, но все-таки мне удалось добиться равномерного натяжения вантин, и мачта выпрямилась, как положено.
Затем наступила очередь насоса, подающего пресную воду из цистерны. Однако тут меня ожидала неудача. Я не мог его исправить, потому что патрубок сломался, и не мог подключить другой насос, потому что шланги были коротки. Можно снять крышку с цистерны, но это было мне совсем не с руки — как раз над цистерной находились разбитые ящики с провиантом: начнешь поднимать крышку — все рассыпешь. Не видя подходящего способа добраться до воды, я решил отложить решение этой проблемы. Сама цистерна не пострадала, вода никуда не денется, пока можно расходовать аварийный запас, а во время дождя еще соберу. Если же аварийный запас кончится прежде, чем пойдет дождь, — что ж, тогда возьмусь всерьез за эту цистерну. Словом, дело не срочное.
Я совершил контрольный обход по всей яхте и обнаружил, что перегорела лампочка ходового огня с правого борта. Стал искать запасные лампочки — нету! Я не верил своим глазам. Как же так, ведь я старался ничего не забыть… Пришлось позаимствовать лампочку гакаборт-ного огня.
Следующее рандеву для передачи почты и судового журнала было назначено в заливе Сторм у Тасмании. Я надеялся дойти до Тасмании от Новой Зеландии за семь дней, однако забота о мачте вынудила меня уменьшить площадь парусности, да еще меня притормозил последовавший за штормом штиль, и я уже похоронил надежду уложиться в срок. Правда, больше чем на сутки опоздать не должен.
