Азиатская книга - Александр Михайлович Стесин
Действительно, зал полупустой. Неужели все настолько зависит от цен на бензин? Да, кивнула Прасковья, от нефти зависит все. О нефтедобыче у нее в поселке разговоров больше, чем о планах на охоту. Эскимосы живут на субсидии, получают проценты от нефтяных денег. Но проценты — минимальные; если дополнительных заработков нет, концы с концами свести трудно. Особенно теперь, когда у всех повышенные потребности. Каждый хочет мотонарты, машину, телевизор. А ведь это все денег стоит. Запретили продажу спиртного и теперь торгуют из-под полы, сбывают втридорога. Купишь бутылку, на бензин уже не хватит. И то хорошо: пьяных за рулем меньше. Хотя аварии все равно сплошь и рядом. Молодежь. Водить не умеют, а туда же — носятся как очумелые. А вообще с нефтью что получается: цены падают — местным жителям плохо, поднимаются — тоже плохо. Надо найти золотую середину. Вот тогда тут зрителей полный зал будет…
Спортивные события предваряла обязательная культурная программа. Сначала на середину зала вышли девушки из группы поддержки. Знакомый обычай — с той разницей, что эти чирлидеры были одеты в кухлянки, керкеры и торбаза. За ними последовали мужчины в камлейках[22], сшитых, кажется, из моржовых кишок. У каждого в руках был бубен. Застучали слаженно и однообразно. В центре круга танцор гарпунил невидимого моржа, изображал ворона. Наша провожатая тараторила, как спортивный комментатор, стараясь растолковать нам скрытый смысл пантомимы, но основная часть ее сбивчивых объяснений тонула в перкуссионном грохоте и улюлюканье.
Через некоторое время бубен сменила электрогитара: вышла местная рок-группа с непроизносимым названием. Насколько мне известно, жители Арктики не славятся своей музыкальностью. Но все, что я слышал из чукотской и эскимосской эстрады (от знаменитого ансамбля «Эргырон» до этой безвестной рок-группы), мне понравилось. Допускаю, что тут сказывается и моя всеядность. Однако вот мое невостребованное мнение: жители Севера знают толк в музыке. И когда рок-н-ролл сочетается с варганом и яраром, а женский вокал а-ля Гвен Стефани — с горловым пением, камланием, звериным рыком, чаячьими кликами, лисьим тявканьем и другими звуками тундры и ледовитого берега, получается здорово.
Наконец очередь дошла до самих соревнований. Тут было много легкой атлетики, но не той, которую знает житель-телезритель умеренных широт. В Арктике все по-другому. Вот некоторые из представленных дисциплин. Высокий удар ногами: спортсмены подпрыгивают, стараясь ударить обеими ногами мяч, закрепленный на высоте от двух до трех метров. Прыжки на кулаках: соревнующиеся становятся в позу для отжиманий, касаясь пола пальцами ног и костяшками кулаков. По стартовому свистку начинают прыгать наперегонки, причем руки и ноги у прыгающего должны отрываться от пола одновременно. Достань мяч одной рукой: в этом соревновании требуется, стоя на одной руке, другой рукой дотянуться до подвешенного мяча. С каждым раундом высота, на которой висит мяч, увеличивается на три сантиметра. Пронеси троих: это уже тяжелая атлетика. На атлета вешаются трое соплеменников. Требуется пронести их как можно дальше. Как известно, эскимосы в большинстве своем корпулентны, так что вес ноши нередко доходит до 300 килограммов. Прыжки на китовом батуте: в этом событии поучаствовали и мы с Мишкой — не в качестве прыгающих, а в качестве подбрасывающих. Сто человек (и мы среди них) держат огромный батут из китовой кожи и по команде подбрасывают к небесам спортсмена, чья главная задача — приземлиться на ноги. Задача не из легких, но некоторые мастера еще умудряются сделать двойное сальто. Разделка тюленей: перед каждым из участников кладут тюленью тушу. Разделывать разрешается только голыми руками, без помощи пекуля[23]. Кто быстрее. Эскимосская борьба: спортсмены по-братски обнимают друг друга, стоя бок о бок. Выглядит так, будто они выпили лишнего и теперь общими усилиями удерживают равновесие. Но вот каждый из них, скрючив указательный палец обнимающей руки, запускает его сопернику за щеку и пытается «порвать пасть». Зрелище не для слабонервных. Перетягивание ушами: соперники садятся друг напротив друга, на уши им надевают общую петлю. После сигнала каждый тянет веревку в свою сторону. Ушная тяжелая атлетика: теперь к петле, надеваемой на ухо спортсмена, привешивают камни общим весом до 10 килограммов. Этот груз нужно пронести как можно дальше.
В памяти всплыли кадры из детства: классная руководительница Лариса Ивановна ходит по рядам во время контрольной, заглядывает в тетради. Особенно пристально следит она за успехами наших двоечников, Васи и Юры. Поминутно читает то, что они у себя нацарапали, и со словами «Ах ты, бестолочь» принимается выкручивать им уши. Вася сидит за соседней партой, и мне все видно: к середине урока его ухо становится ярко-пунцовым, а к концу — белым, как вата. Возможно, из него получился бы хороший эскимосский атлет… Пока я предавался воспоминаниям, один из спортсменов-ухогрузоносов, дойдя до финишной линии, потерял сознание. Никакого переполоха, однако, не случилось; двое санитаров с носилками на изготовку оперативно унесли жертву болевого шока. Было видно, что им не привыкать.
Прасковья Сейдж старательно комментировала происходящее. Оказалось, все эти изуверства находят практическое применение в традиционном быту эскимосов: так в старину тренировали молодых охотников. Прыжки на батуте использовались для высматривания китов или добычи в тундре; прыжок в высоту с ударом обеими ногами служил сигналом, который один тундровый охотник посылал другому. Умение прыгать на кулаках нужно тому, кто охотится на тюленей и, подбираясь к их лежбищу, должен двигаться определенным образом (по-тюленьи), чтобы не распугать зверя. К слову, еще один испытанный способ усыпить тюленью бдительность — легонько царапать лед каменным скребком (от этого звука ластоногие млеют и становятся доверчивы). Утилитарность таких видов спорта, как «разделка тюленей» и «пронеси четверых», самоочевидна. А вот с «ушными» соревнованиями интереснее: дело в том, что аборигены Заполярья, хоть и носили малахаи и меховые капюшоны, нередко отмораживали себе уши. Когда это происходило на охоте или во время каслания[24], человеку ничего не оставалось, кроме как терпеть боль. Устойчивость к боли вырабатывалась с помощью упражнений вроде «перетягивания ушами». Педагогический подход не менее суров, чем климат. И как тут не вспомнить разговоры на вечере Рытхэу? Ведь действительно что-то есть: жесткость, если не сказать жестокость обучения — вполне в духе японской системы иэмото.
