Андре Лори - Дунайский лоцман
Одобрив жестом все последствия, вытекавшие из его решения, Карл Драгош скрылся в каюте. Поспешно набросанной запиской он предупредил Илиа Бруша о необходимости отлучиться, и просил хозяина подождать его по меньшей мере сутки. Потом он собрался уходить.
— Сколько у нас людей? — спросил он, выйдя из кабины.
— На месте двое, но уже объявлен сбор. В этот вечер у нас будет двенадцать.
— Хорошо, — одобрил Карл Драгош. — Ты, кажется, сказал, что место преступления недалеко?
— Всего в двух километрах, — ответил Ульман.
— Веди меня, — сказал Карл Драгош и выпрыгнул на берег.
ДВА ПОРАЖЕНИЯ КАРЛА ДРАГОША
В северной части Венгрии Карпаты описывают огромную дугу, западная оконечность которой разделяется на две второстепенные ветви. Одна из них кончается у Дуная на высоте Пресбурга; другая достигает реки в окрестностях Грона, где она оканчивается на правом берегу горой Пилиш в семьсот шестьдесят шесть метров высоты.
Преступление совершилось у подножия этой невысокой горы, куда отправился Карл Драгош, чтобы попытаться отыскать виновников ужасных преступлений, которые ему поручили расследовать.
Украдкой покинув баржу, он сделал над собой усилие и, несмотря на слабость, принял приглашение Фридриха Ульмана. А за несколько часов до того тяжело нагруженная телега остановилась перед плохонькой гостиницей, построенной у подножия одного из холмов, которыми гора Пилиш спускается в долину Дуная.
Положение этого постоялого двора было очень удачно выбрано с коммерческой точки зрения. Он стоял на скрещении трех путей, которые направлялись — один к северу, другой — к юго-востоку и третий — к северо-западу. Эти три пути примыкали к Дунаю: северный — к дуге, которую он описывает перед горой Пилиш, юго-восточный — у города Сентендре, а северо-западный — у города Грон; гостиница была расположена как бы между ножками огромного циркуля, образованного рекой, и ее не могли миновать ломовики, подвозившие товар для перегрузки на суда.
Дунай, который после Грона течет с запада на восток, уклоняется к югу на некотором расстоянии от притока Ипель, потом направляется к северу, описав полуокружность небольшого радиуса. Но почти тотчас он снова извивается, чтобы принять направление с севера на юг, по которому затем следует достаточно долго.
В момент, когда повозка остановилась, солнце едва поднялось. Все еще спали в доме, толстые ставни которого были крепко закрыты.
— Эй там, в трактире! — закричал один из двоих людей, сопровождавших повозку, колотя в дверь рукояткой бича.
— Сейчас! — отвечал изнутри внезапно разбуженный трактирщик.
Через мгновение всклокоченная голова показалась в окне первого этажа.
— Чего вам? — бесцеремонно спросил трактирщик.
— Сначала есть, потом спать, — ответил возчик.
— Сейчас, — сказал хозяин, исчезая внутри. Повозка въехала во двор через широко открытые ворота. Возчики поспешили отпрячь лошадей и отвести в конюшню, где им был засыпан обильный корм. Все это время хозяин не переставал вертеться около ранних посетителей. Очевидно, ему хотелось завязать разговор, но ломовики, напротив, не желали отвечать.
— Вы очень рано приехали, друзья, — не унимался трактирщик. — Наверно, были в дороге ночью?
— Наверно, — ответил один из возчиков.
— И далеко направляетесь?
— Далеко или близко — это наше дело, — был ответ.
Трактирщик воздержался от замечаний.
— Зачем ты мучишь этого добряка, Фогель? — вмешался другой возчик, до того не открывавший рта. — У нас нет причин скрывать, что мы направляемся в Сентендре.
— Возможно, что мы и не скрываем, — грубо возразил Фогель, — но, я думаю, это не касается никого.
— Конечно, — согласился трактирщик, угодливый, как истый коммерсант. — Я расспрашивал просто по привычке… Господа желают кушать?
— Да, — ответил тот из двух ломовиков, который казался менее грубым. — Хлеба, сала, окорок, сосиски — все, что у тебя есть.
Повозка, очевидно, прошла длинный путь, так как голодные возчики усердно налегли на еду. Они устали и потому не засиделись за столом. Съев последний кусок, они отправились спать, один на соломе в конюшне, близ лошадей, другой под покрышкой повозки.
Был полдень, когда они появились снова. Они опять потребовали еды, и им подали обед, как и в первый раз, в большой зале трактира. Теперь они отдыхали и не торопились. За десертом последовали стаканы с водкой, которая исчезала в их грубых глотках, как вода.
После полудня несколько телег останавливалось возле трактира, и многочисленные пешеходы заходили выпить глоточек. Это были по большей части крестьяне, которые с котомкой за спиной и с посохом в руке возвращались в Грон. Почти все они были завсегдатаи, и трактирщику приходилось только радоваться, что у него столь необходимая в его профессии крепкая голова, так как он выпивал почти со всеми клиентами. Это называлось делать коммерцию. Разговаривая, выпивали, а за разговором пересыхали глотки, и это требовало новых возлияний.
Как раз в этот день для разговоров хватало пищи. Совершенное ночью преступление занимало все умы, Новость была принесена первыми прохожими, и каждый добавлял какую-нибудь неизвестную еще подробность или выражал личное мнение.
Так трактирщик постепенно узнал, что великолепная вилла графа Хагенау, расположенная в пятистах метрах от Дуная, была ограблена и что сторожа Христиана серьезно ранили; что преступление, без сомнения, дело неуловимой банды преступников, которым приписывались все нераскрытые злодейства, и что бандитов ищет бригада, недавно созданная для надзора за рекой.
Два возчика не вмешивались в крикливые разговоры и рассуждения о событии. Они молчаливо оставались в сторонке, но, по-видимому, немало были заинтересованы тем, что волновало всех.
Однако шум понемногу утих, и к половине седьмого вечера они снова остались одни в большой зале, откуда только что удалился последний посетитель. Один из них позвал трактирщика, который старательно полоскал стаканы за стойкой. Тот немедленно подбежал.
— Что угодно господам? — спросил он.
— Ужинать, — отвечал возчик.
— А потом, конечно, спать? — спросил трактирщик.
— Нет, хозяин, — ответил тот из ломовиков, который казался более общительным. — Мы рассчитываем отправиться к ночи.
— К ночи?.. — удивился трактирщик.
— Конечно, чтобы к рассвету быть на месте назначения.
— В Сентендре?
— Или в Гроне. Это будет зависеть от обстоятельств. Мы ожидаем приятеля, который принесет нам нужные сведения. Он скажет, где выгоднее сбыть товар.
