Евгений Буянов - Истребители аварий
Он наблюдал за всем этим сидя, прикрывшись вместе с рюкзаком накидкой. Площадку очистил от снега, лед под снегом срубил до камня, самостраховку проверил, надел пуховку вместо промокшей анараки. Лавины из мокрого снега проносились одна за другой всего в нескольких метрах. Сначала они заставляли интуитивно вздрагивать и съеживаться от характерного потока воздуха от переднего фронта. Потом пришла привычка, а с ней интерес наблюдения, как они сходят, какие участки склона перекрывают, сколько «кубиков» снега несут. По силе воздушной волны уже скоро смог определить: по второму кулуару сходило разом от 10 до 40 кубометров снега со скоростью 30–40 метров в секунду. Тонн от двух до десяти разом… Видимо, внизу у снега образовывался мокрый подлип, не позволявший разогнаться быстрее… В соседнем, главном кулуаре, гремели более мощные лавины, которые сверху питал более широкий участок всей правой стороны ската седловины.
Как хорошо, что удалось укрыться! Надо переждать эту жуть и приготовиться к спуску: осталось-то всего 4 веревки, или 200 метров, – меньше половины, а дальше можно сбежать ногами!.. И выбрать наиболее безопасный путь спуска вниз! Наименее перекрываемый лавинами и свободный от снега… Это видно: на границе между кулуарами… Спуск выполнить молниеносно! Хотя склон и облегчается лавинами, все же наверху может много чего остаться, может сойти лавина и покрупнее, внезапно, вне графика… Жди момент и будь готов!..
Снегопад кончился через два часа. И еще два часа пришлось ждать, пока успокоятся лавины. Они сходили все реже и реже и, наконец, почти совсем прекратились. Облака приподнялись. Небо по-прежнему хмурилось, но уже без неуемной ярости стихии.
Все давно подготовлено. Пора! Веревка змеей заструилась вниз. Шаг боком со скалы… Первый спуск – 3 минуты… Проушина! Сброс! Закрепление! «Веревку на ноль!» Пошел! Второй спуск! Проушина! Сброс! Закрепление! «Веревку на ноль!»… 2.45!..Третий!.. 2.55!.. Четвертый!.. 2.35!.. Пятый – 2.30… Ни одного лишнего движения! Даже время он замечал мельком, не поворачивая руки…
…Восьмой! Через берг! «Подгорка» сильно засыпана снегом! Здесь он помог, спасибо! Прыжок! Все! Отстежка! Быстрее!.. Двадцать шесть минут!.. Лавин нет! Отлично! Вот нападала рыхлятина!
Щелкнул карабин самостраховки, зацепив концевой узел веревки. Вадим резко устремился вниз, таща веревку за собой, сматывая ее на ходу и проваливаясь по колено в снег сошедших лавин. С каждым шагом на ледник их опасность отступала, уступая место опасности скрытых трещин. Он ощутил, что по-звериному чувствует их под снегом по еле уловимым признакам снежного покрова. Здесь уже лавина не достанет: от склона метров 600… Уф-ф!..
Очередной заряд тяжелых облаков прошел, уступив место свежему просвету. Здесь, в безопасном удалении от склона, можно остановиться, смотать веревку и достать палки. Надо переодеть и отжать насквозь промокшую одежду. Но не холодно: все горит от борьбы! Стоит передохнуть от пережитого напряжения и оглянуться на пройденный склон. Тот весь перед ним, во всей красе, со следами на снегу в нижней части. Вся верхняя часть залеплена снегом. Он успел только наклониться к рюкзаку за палками, когда налетевший порыв ветра вызвал шипение гигантской змеи: большая мокрая лавина пошла со склона, меняя его вид каждое мгновение, сдирая верхушки скал и даже лед в кулуарах. Он очарованно загляделся на это зрелище, а потом с торжеством вскинул руки, потрясая ледорубом:
– Поздно!!! Поздно! Я прорвался! Теперь не достанешь!..
Возглас слился с грохотом удара лавины о пологую часть ледника. Воздушный удар едва не сбил с ног, но он успел вовремя присесть и опереться на воткнутый ледоруб. К ногам подкатилось несколько комьев снега. Вадим остановил их кошкой. «Спокойно», – сказал он себе и горам. Надо переключиться на новую работу. Осторожно, трещины! Любая победа одним неверным шагом может быть обращена в полное поражение…
Взгляд лег на упавший кусок льда. Поразительно! Из него торчит ледобур с карабином! Гора вернула ему как сувенир спасения один из оставленных ледобуров! Оставленные тогда, в самый критический момент спуска на выступ скалы… Аккуратно вывинтил его и спрятал в рюкзак, как дорогой амулет. За час пересек ледник и по правой морене вышел к его открытой от снега части, к ледопаду.
Еще через два с половиной часа Вадим прошел мощный, сильно разорванный ледопад правой, восточной ветви ледника Путеводный. Когда огромные трещины и провалы, преграждавшие путь и заставлявшие уходить то вправо, то влево, сменились волнистыми увалами, стало понятно, что и этот технический участок пройден. Сложности были примерно такими же, как при преодолении ледопада на выходе к леднику Каинды, двое суток назад. Но чувства заметно изменились, а радость от спасения заметно выросла. Пропало ощущение безысходной отрешенности от человеческого мира. И появилось новое наполнение смысла борьбы, новая мера ответственности за грядущие события. Осознание ответственности не только за себя, но и за товарищей, вливало новую силу, новую страстность и формировало новые собранность, понимание ситуации, направленность действий… Вадиму подумалось: нет, не правы те западные альпинисты-одиночки, которые находят прелесть в расчете «только на самого себя». Оборотная сторона этой концепции – потеря ответственности за других…
И радость победы от одоления препятствия вновь обожгла душу полным, горячим вздохом. Вадим шел, резко вбивая зубья кошек в лед, и в такт запел слова вдруг вспомнившейся песни Визбора:
…Так выпьем ребята за Женьку!За Женечку – пить хорошо! —О сколько тяжелых сраженийЯ с именем Женьки прошел! —И падали рельсы на шпалы,И ветры неслись, шелестя,О, сколько любимых пропалоПо тем непутевым путям!..
Женька!.. Женщина-мечта!.. Так если она твоя мечта, иди к ней, сволочь!.. И держись за нее, как мужик… Не потеряй, не предай, не упусти!.. Хочу Женьку!.. Женечку!..
Когда подошел к месту впадения Путеводного в основное русло Иныльчека, горы погрузились в сумерки и вечерние облака. Вадим шел еще около часа по завалам левой морены Иныльчека и остановился перед началом подъема вбок, для обхода мощного берегового обрыва реки Иныльчек в месте ее выхода из-под ледника. К этому моменту темнота сомкнулась совершенно, закапал мелкий дождь. Приют нашел между двух крупных камней, – на натянутой веревке, как на коньке, растянул дождевую накидку, прижал ее края камнями. Усталость давила подобно темноте… После укладки и простенького ужина отключился сразу, как лег, несмотря на дождь с ветром, и «отрубился» во сне до рассвета.
